i 77717a20ea2cf885

Admin

– Это ещё что?
– сурово говорю я.

– Ничего, лапушка, я вот тут подправлю...

И он действительно расправляет воротник, слегка касаясь при этом моей шеи.

Затем нехотя уходит. Я прислушиваюсь к весёлому гомону и бряцанью железа, доносящемуся из зала, и пытаюсь сообразить: а как же мне потом раздеваться? Васюту пригласить - платье расстегнуть? Так, судя по всему, он будет не прочь и продолжить... Я вспоминаю недавнее касание его пальцев, и тут же память услужливо накладывает на виденье хруст собственных позвонков. Э-э-э, нельзя так, Ванька,

говорю себе сурово. Не поминай старое. Эту страницу мы закрыли. Лучше на себя полюбуйся, вон хоть в оконном отражении, коль зеркала нет: пусть издалека, но в полный рост получается. Ведь хороша... может, и полновата немного, да по местным меркам это вроде и не недостаток, а наоборот. И талия у тебя на месте, и вообще девушка ты рельефная, не хуже Лоры, есть что продемонстрировать. А длинное, да ещё по фигуре платье любую женщину преображает. Вот так.

Крутнулась я перед вечерним окном, взяла поднос с полной серебряной чарочкой, расправила по-Васютински плечи, и пошла...

Зал встречает меня одобрительным гулом, свежестью распахнутых окон с вечерней зорькой и любопытствующими мужскими взорами. Что-то их много, дружинников, и все на одно лицо кажутся; где же среди них любитель традиций?

Васюта шагает сбоку из-за стойки, приобнимает ласково; знает, негодник, что при народе одёргивать не буду.

– Вот, Ипатий, хозяюшка моя, Ванесса-свет...

Почему-то я ожидала встретить кого-то, покрупней Васюты. Воевода всё-таки, звание обязывает. Но от ближайшего стола ко мне неспешно поднимается немолодой воин роста чуть выше среднего, седоусый, седогривый... правда, грива как у льва, величественная и малость растрёпанная, сам жилистый, крепкий. Взгляд весёлый, с прищуром. Вот про таких-то, пожалуй, и говорят: седина в бороду - бес в ребро. С Васютой его роднят, пожалуй, такие же затаённая мощь и основательность.

Под алым плащом поблёскивает пластинчатая кольчуга.

Интересно, они хоть в бане доспехи снимают? Смахнув с лица улыбку, с церемонным поклоном протягиваю дорогому гостю чарочку. Выпеваю ласково:

– Здрав буди, воевода!

Он с удовольствием окидывает меня взором. Сканирует, почти как паладин, только по-своему, по-воеводиному. И, по всему видать, результатом остаётся доволен.

– Благодарствую, хозяюшка!

Церемонно отставив мизинец, цепляет тяжёленькую чарку двумя пальцами и, приветственно подняв, осушает.

Пока он, не торопясь, пьёт, я ищу место, куда сунуть поднос, и вдруг напарываюсь на торжествующий взгляд Васюты. И внезапно понимаю, что этот чёрт кудлатый, этот ирод... меня подставил. Он мной просто хвастается, как пацан. А сейчас увидел по моим глазам, что я его раскусила. И понял, что так просто ему это не сойдёт.

Наши обжигающие переглядки с Васютой занимают какие-то доли секунды. Воевода тем временем не спеша отставляет чарочку, приглаживает усы.

– Ну, красавица, - шагает ко мне.
– Уважишь ли служилого человека?

И вроде как объятья дружеские распахивает. Вот тут-то до меня доходит, чем венчается встреча гостя дорогого: поцелуем хозяйки в уста сахарные. Я-то

об этом только сейчас вспомнила, а вот Муромец - знал ли, когда подъезжал с просьбой гостя уважить? Если нет - сейчас узнает.

Не глядя, опускаю поднос на стойку. Будь что будет. Обвиваю белыми рученьками воеводину шею, у того вопросительно приподнимаются брови - видно, не ожидал такой прыти - а сам тут же меня за талию зацепил, к себе тянет.

– Уважу, гостюшка, - говорю с придыханием.
– Как не уважить?

И целу-ую... Как следует, без отмазок. Не мы традиции устанавливаем, не нам их нарушать, а Васюте - урок.

Ипатий не растерялся, нет. Обнимая, чуть об кольчугу не расплющил, да и целовался тоже всерьёз. А как же! У нас, воевод, всё строго...

Через минуту в зале засвистели. Гость неохотно оторвался от губ моих сахарных, перевёл дух, горделиво оглянулся. Руки, наконец, разжал. Мы с ним церемонно поклонились друг другу - и разошлись.

Всё. Формальности в порядке.

Васюта аккуратно отгоняет поднос от меня подальше. Видать, заметил, куда я глазами разъярёнными стрельнула в первую очередь, решил не связываться.

– Да-а, - говорит со значением.
– Ты меня... в щёку, а его - вон как. Будешь должна.

– На кухню даже не заходи, - сквозь зубы цежу, улыбаясь на публику.
– Прибью.

"Не прибьёшь, лапушка", - щурится он.

"Чёрт кудлатый!" - мысленно огрызаюсь я.

И, не выдержав, сбегаю, шипя и негодуя, как молоко.

Вслед за мной на кухню ужом проскакивает Лора, чуть не визжа от восторга. Теребит меня, крутит, оглядывая со всех сторон.

– Ванюшка, как хорошо-то тебе! Я сразу поняла, твоё это платье! Дай-ка, рассмотрю поближе! Да ты что такая хмурая? Пошли, с нами посидишь!

– Спасибо, - сухо отвечаю, - только что мне там делать? У вас свои посиделки, у меня свои. Моё место на кухне. Я тут, между прочим, работаю, а не хвостом кручу, а вы меня кем тут выставляете, хотела бы я знать?

Она аж в лице меняется.

– Вань, ты что, обиделась? На своего медведя, что ли? Или на меня? Да перестань, что ты сразу всё с ног на голову переворачиваешь! Ну, посмотри на себя: ведь красавица, глаз не отвесть, а хозяйственная какая, а способная! Что ты себя вечно в угол загоняешь? Ипатий - мужик правильный, уважение твоё заценил, и, случись что - отблагодарит. Да не смотри ты так, ей-богу! Я в том смысле, что добро помнит. Он же с дружиной своей на границе дозорами разъезжает, может статься - повстречаешься в степи, когда в квест поедешь, так помощь лишней не будет.

– На какой границе?
– хмурюсь.

– Локации. Области, если хочешь. Минуешь границу - въедешь на территорию очередного квеста. Там и монстры сильнее, и задания круче, в общем, лишние знакомства не помешают. А я договорюсь, чтобы тебя ребята чуток за сам рубеж проводили, насколько можно, чтоб хоть первое время тебе не одной пробиваться-то, - Лора переводит дух.
– Ну? Мир-дружба?
– и, как ребёнок, протягивает мне мизинец.

Не выдержав, я фыркаю. Лора расплывается в улыбке.