i 77717a20ea2cf885
Шрифт:
– А на медведя своего не сердись, - смущённо говорит.
– Он, видишь ли, слишком уж долго одиноким куковал, поди, забыл, как с женщинами обращаться, а тут - ты ему, как ясно солнышко...
– Вот с этим хватит, - обрываю.
– Не время. И ни к чему.
Она смотрит на меня огорчённо.
– Смотри сама, не маленькая.
– Спохватывается.
– Подожди, да я тут тебе ещё кое-что привезла!
Она опрометью кидается во двор и волочёт с крыльца две большие холщовые сумки. Без излишних церемоний тащит в мою светлицу. Оглядывается.
– Всё, как прежде. Ты знаешь, мне ж здесь пару дней пришлось в своё
– Лора вытряхивает на кровать содержимое обеих сумок.
– Я из-за тебя Васе шею-то намылила как след.
– Она быстро сортирует вещички, укладывая в стопки.
– Пятый день, мать вашу, ходить в одном и том же! О чём он думает! Тебе даже постирушку нельзя устроить, потому что переодеться не во что. Что ж я, не понимаю, что ли?
– Да подожди!
– перебиваю, сообразив, что подруга из воспоминаний перескочила на текущие проблемы.
– А тогда - чем дело-то кончилось?
– Чем-чем... Я же сказала - к амазонкам меня Васюта отвёл. Перед этим ещё сам меня поднатаскал. Как сейчас помню, я себе тетивой синячище набила офигительный, даже через нарукавник. Потом уже поняла, что, если б не его, Васина, протекция - шиш они меня приняли бы. Учителей здесь мало, а желающих к ним на выучку попасть - пруд пруди, и не потому, что престижно, а потому, что даёт шанс выжить. Поняла? Ну и всё, завяжем с этой темой. Не люблю детство вспоминать. Вот смотри...
– она переводит дух, - здесь четыре рубашки разных на смену, пара штанов кожаных, их для верховой езды используй, дольше продержатся; на выход тебе костюмчик льняной, брючный, шила под себя, но в местном стиле... Куртка полегче, на каждый день, а эта - походная, просмотришь потом, в ней карманов много, и ещё пояс с креплениями - для фляжки, для ножа. Сапожки в запас, вот эта пара изнутри с ножнами для засапожника, имей в виду. Носков четыре пары, две тёплых, самое то в дорогу. Ну и бельишко, потому как сама помню, как мне его на первых порах не хватало...
Она тараторит без умолку, то ли всё ещё чувствуя себя виноватой, то ли надоело в строгих рамках держаться, хочет наговориться, а я... в лёгкой растерянности и в эйфории одновременно. Как она догадалась, что мне уже отчаянно нужна хоть какая смена? Денег-то у меня до сих пор ни гроша, а подъехать к Васюте с таким деликатным вопросом было неловко.
– Дурень твой даже в уме не держит, что женщины тоже потеют и им во что-то переодеться надо, - негодует Лора.
– Что молчишь? Не нравится?
Я присаживаюсь на край постели и с восторгом оглядываю замшевую куртку с бахромой вдоль рукавов. Настоящая ковбойская! Ничего, что немного экзотично выглядит, здесь на это никто не обратит внимание, но зато какая удобная! Я прямо-таки предчувствую, как мягко, словно обнимая, она уляжется на плечи и прикроет спину...
– Постой, - спохватываюсь, - ты что, это всё для меня накупила? Это ж не по правилам! Я же помню, что должна сама на всё заработать!
– Не глупи, - грозит Лора.
– У меня куча всякого добра ненадёванного, пропадать ему, что ли? Не сегодня и не специально для тебя куплено, всё лежало и пылилось. Что не так - по себе
– Ты - друг!
– торжественно возвещаю.
– Да мне штаны эти и рубахи - прости, конечно, но куда важнее этого платья, хоть оно и замечательное. А зачем так много?
– Так твой же медведь... ладно, - поправляется она, - наш медведь не додумается до таких мелочишек. Им, мужикам, только бы воинскую справу подобрать - от и до, вот на это у них ума хватит, это они могут. А чтобы носки тёплые да платок носовой, да пару трусиков лишних в дорожный мешок сунуть - это для них высшая математика. Вот нам, девочкам, и приходится друг о дружке заботиться. Давай обнимемся, что ли, - говорит растроганно, - тебе не подскажешь - не догадаешься...
От души обнявшись, мы какое-то время сидим молча. Затем она бодро хлопает меня по плечу.
– Молодец! Всё понимаешь! Пойми и то, что придётся сейчас к народу выйти. Это ж местный этикет, раз встретила - надо и поприсутствовать. Сделай вид, что приглядываешь, всё ли у гостей дорогих в порядке, довольны ли. Никто тебя не заставляет с ними любезничать, пройдёшься, поулыбаешься - и сиди себе в уголке. Я ж не просто так сюда припёрлась, а как группа поддержки.
– Лора, - я порядком расчувствовалась.
– Ну, скажи, на кой я тебе сдалась? Ты меня так обхаживаешь, что мне неловко становится, я же тебе и ответить ничем не могу!
Она смотрит грустно.
– Со мной так не возились, - сказала.
– Просто помню, каково это - одной в дерьмо окунаться. Тебе ещё свезло, Гала сразу к русичам привела, а меня забросило аккурат на границу восточного и европейского квартала, да в такую дыру, к местным боссам, что хлебнула там полной ложкой. Всего хватило. А когда Аркадий у меня завёлся, пришлось и его отбивать, он даже драться тогда не умел. Это уж после я на Васюту наткнулась, без него - не знаю... нет, пробилась бы, конечно, но с большей кровью. Поэтому ещё до того, как в Мастера попасть, стала вместе с другими новичков отлавливать, хоть как-то помогать удержаться на плаву. Ты просто не знаешь, каковы здесь бывают люди. Злые, как сам этот Мир.
Щелчком сшибает пылинку с моего рукава.
– Всё, подруга. Пошли службу нести. И улыбайся, улыбайся застенчиво, как ты можешь, они от этого просто тащатся...
Мы чинно обходим зал, я послушно улыбаюсь. Пироги мои расходятся на "ура", гости довольны, поглядывают благосклонно, иные и руку уважительно к сердцу прижимают, а что ещё нужно хозяйке! На отношения больше, чем уважительные, не отваживаются, потому как - вот он, в углу, громадный Васюта, и вот он, за свободным столом скромненький оборотень, которому только намекни на нескромный интерес к его пассии - и неизвестно, чем это закончится: то ли конь понесёт, то ли собственный пёс укусит. К сэру Аркадию мы и подсаживаемся.
У стеночки неподалёку кем-то заботливо пристроена гитара. Лора делает страшные глаза.
– Если уж новенькие начнут бузить, тогда и споёшь, чтобы отвлечь. Поняла? А так - не балуй их. По рюмочке опрокинем?
– Сами - как хотите, ребята, а я не люблю.
– Расскажи о себе, - неожиданно просит она.
– Я ведь здесь уже десятый год, волей-неволей скучать начинаю. С малолетками говорить не о чем, а нашего возраста здесь мало кто появляется, да не с каждым сойдёшься. Ты сама откуда?