И быть подлецом (сборник)
Шрифт:
– Вздор. – Он поднялся. – Ты способен усмотреть сентиментальность и в таблице умножения.
И босс направился на кухню, чтобы предупредить Фрица о госте и разведать, как там идут дела.
Глава восемнадцатая
После ужина Фриц принес нам в кабинет второй кофейник, а также бутылку коньяка и пузатые фужеры. Эти два часа мы провели в основном не на Западной Тридцать пятой улице Нью-Йорка, а в Египте. Вульф и его гость, которые бывали там в прошлом, ударились в воспоминания и немного поспорили.
Доктор Майклз, с удобствами расположившийся в красном кожаном кресле, поставил кофейную чашку, выбросил сигарету и погладил себя по животу.
– Это был восхитительный отдых, – заявил он. – Я просто заново родился. У меня есть множество пациентов, которым я прописал бы ужин с вами, но, боюсь, мне пришлось бы посоветовать вам не выполнять это предписание. – Он рыгнул, но хорошее воспитание не позволило ему сделать вид, будто этого не было. – Итак, сейчас я перестану притворяться гостем и приступлю к своей настоящей роли. Приносимого в жертву человека.
Вульф возразил:
– У меня нет ни намерения, ни желания потрошить вас, сэр.
Майклз улыбнулся:
– Хирург мог бы сказать то же самое, делая надрез на коже. Нет, давайте приступим. Моя жена звонила вам, или писала, или была у вас?
– Ваша жена? – Вульф с невинным видом широко раскрыл глаза. – Разве кто-нибудь упоминал здесь о вашей жене?
– Только я, сию минуту. Ладно, оставим это. Полагаю, с вас взяли слово чести – прекрасная устаревшая фраза… – Он пожал плечами. – На самом деле я не удивился, когда вы спросили меня по телефону о том деле с шантажом, просто на минуту растерялся. Я ожидал чего-то подобного, потому что вряд ли была бы упущена такая возможность смутить меня – а то и сделать что-нибудь похуже. Только думал, что это будет полиция. А так лучше, намного лучше.
Вульф ответил кивком на комплимент.
– В конце концов, доктор, дело может дойти и до полиции. Если не будет выхода.
– Конечно, я понимаю. Могу лишь надеяться, что этого не произойдет. Она отдала вам анонимные письма или только показала?
– Ни то и ни другое. Однако это вы произнесли местоимение «она», а не я. У меня нет доказательств в виде документов, и я их не видел. Если таковые существуют, я бы, несомненно, смог их получить. – Вульф вздохнул, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – Не будет ли проще, если вы предположите, что я совсем ничего не знаю, и расскажете мне обо всем?
– Хорошо, черт побери. – Майклз отхлебнул коньяка и, посмаковав, проглотил. Затем поставил фужер. – С самого начала?
– Будьте так любезны.
– Итак… Прошлым летом, девять месяцев назад, я впервые узнал об этих анонимках. Один из коллег показал мне такое письмо, полученное по почте. В нем содержались явные намеки на то, что я постоянно… гм… неэтично веду себя по отношению к пациенткам. Вскоре после этого я заметил, как решительно переменилась ко мне одна из моих самых давних и лучших пациенток. Я попросил ее откровенно рассказать мне, что вызвало такую перемену. Она получила два аналогичных письма. А на следующий день – естественно, это врезалось мне в память – жена показала мне еще парочку таких же посланий, адресованных уже ей. – Морщины снова проступили у него на лбу. – Вряд ли нужно объяснять, как такая вещь могла бы повлиять на мою репутацию врача, если бы это продолжалось. Конечно, мне пришла мысль обратиться в полицию, но слишком велик был риск огласки или даже распространения слухов из-за полицейского расследования. Тот же риск существовал, если бы я нанял частного детектива, – по крайней мере, я так думал. А затем в тот день, когда жена показала мне
– Понятия не имею, – пробормотал Вульф. – О телефонном звонке?
– Это был женский голос. Дама оказалась немногословна. Сказала, что люди получают письма, где говорится обо мне, и если это меня раздражает и я хочу все прекратить, то легко могу это сделать. Достаточно подписаться на газету под названием «Чего ожидать» – она дала мне адрес, – и больше не будет никаких писем. Цена подписки – десять долларов в неделю. Платить я могу, как мне угодно: еженедельно, ежемесячно или за год вперед. Она подчеркнуто заверила меня, что просьб о возобновлении подписки не последует. Все ограничится одним годом. Письма перестанут приходить, как только я подпишусь, и больше их не будет. Вот и все. Я подписался. Какое-то время – восемь недель – посылал по десять долларов в неделю, а потом отправил чек на четыреста сорок долларов. Насколько мне известно, больше писем не было. Думаю, я знал бы о них.
– Занятно, – прошептал Вульф. – Весьма.
– Да, – согласился Майклз. – Я понимаю, почему вы это сказали. Такие слова произносит врач, когда сталкивается с каким-то редким явлением. Например, с легким, которое приросло к ребру. Но если он наделен тактом, то не говорит этого в присутствии пациента.
– Вы совершенно правы, сэр. Приношу свои извинения. Но это действительно редкий случай. В самом деле удивительный! Если все выполнялось на таком же высоком уровне, как было задумано… Как выглядели эти письма? Их отпечатали на машинке?
– Да. Простые конверты, простая дешевая бумага, но отпечатано превосходно.
– Вы сказали, что отправили чек. Они принимали чеки?
Майклз кивнул:
– Она пояснила: либо чек, либо денежный перевод. Выплаты наличными допускались, но не приветствовались, так как их рискованно посылать по почте.
– Вот видите? Поразительно. А что насчет ее голоса?
– Средний тембр. Говорила четко и деловито. Образованная особа. Я имею в виду хорошую дикцию и грамотную речь. Однажды я набрал номер редакции – как вам, вероятно, известно, он был указан на газете – и попросил мисс Пул. Она ответила. Я обсудил с ней один пассаж из последнего номера. Отвечая, она выказала себя женщиной умной и хорошо информированной. Голос высокий, сопрано. Речь нервная, отрывистая. Ничего похожего на особу, которая подсказала мне, как покончить с анонимками.
– Голос и не должен быть похож. Вы звонили, чтобы послушать его?
– Да. Подумал, что получу хотя бы это удовлетворение, поскольку тут нет никакого риска.
– Вы могли бы сэкономить на звонке. – Вульф состроил гримасу. – Доктор Майклз, я собираюсь задать вам один вопрос.
– Пожалуйста.
– Мне не хочется этого делать, но хотя этот вопрос нескромен, он очень важен. И нет смысла задавать его, если я не буду уверен, что вы дадите совершенно искренний ответ или вообще откажетесь отвечать. Вы могли бы ответить уклончиво, а этого я не хочу. Итак, вы готовы выбирать между искренностью и молчанием?
Майклз улыбнулся:
– Молчать как-то неудобно. Я дам вам прямой ответ или скажу: «Без комментариев».
– Хорошо. Какая толика правды содержалась в намеках на ваше непристойное поведение с пациентками?
Доктор посмотрел на него, подумал и наконец покачал головой:
– Вопрос действительно нескромный, но я беру на веру ваши слова о том, что это важно. Вам нужен полный ответ?
– Как можно более полный.
– Тогда это должно остаться между нами.
– Так и будет.