И дело в шляпе
Шрифт:
– А где сейчас сама эта печать? Демонтин потупился.
– Мне кажется, я ее как-то сломал. После того, как я приложил ее к бумаге, она просто рассыпалась в прах…
– Не надо строго его судить – такова судьба, – важно кивнул шаман.
– Да, судьба… – задумчиво протянул Джон. – Даже ты, шаман, не представляешь, насколько ты прав…
– Друзья, это, конечно, все очень мило… – устал от бессмысленности происходящего Иннокентий. – Но мне нужно серьезно с вами поговорить. Вы мне не поверите, но…
– Пойдем, на месте поболтаем, – прервал его излияния ковбой.
– Ох, и куда мы идем? – обреченно сдался без боя пришелец.
– Туда, где на Диком Западе решаются все проблемы.
Надеюсь, милая Билл уже открыла свое заведение…
Глава
в которой на плечи героев ложится тяжелая ответственность, и сердце буквально рвется из груди. А все потому, что повстречалась такая рыбка – ну просто огонь!
В салуне «У Бил» давно не было так весело. Посетители уничтожали недопитую выпивку, словно недобитых жаб – шумно, бурно, с огоньком. Каждый из них считал долгом рассказать о своих подвигах на площади, а также публично извиниться перед Иннокентием, сказать, мол, мой дом – теперь твой дом. И если принять все заявления на веру, получается, что в общей сложности количество перебитых и передавленных жаб в несколько раз превышало население всего Дикого Запада, а Иннокентий мог бы объявить себя мэром, а то и новым единоличным владельцем всей недвижимости Далсвиля. Ему впрочем, это нужно было как собаке пятая нога, киту первое ухо или покойнику галоши. Впрочем, говорят, мистер О’Рейли без галош из гроба и не выходит…
Наконец, поток душевных излияний чуть поутих. Правда, леди Билл, тронутая проникновенной речью Иннокентия на площади, все пыталась с ним заигрывать, но с помощью Джона от нее удалось избавиться: «Дорогая, союз волчицы и человека до добра не доведет. Ну только представь, что потом будет делать ваш гипотетический Маугли, когда душа его будет хотеть сделать мир светлей и чище, а инстинкт будет требовать кровавой бани?». Так и не скумекав, угрожал ей ковбой или проявил заботу, да и что он вообще такое сказал, трактирщица в задумчивости отошла.
Теперь можно было и поговорить. Джон слушал Иннокентия как отличница декана, как Петька Чапая, как памятник Ленина митингующих и влюбленных… Внимательно, в общем, слушал.
Итак, со слов Иннокентия выходило, что он, двадцатичетырехлетний студент со средними литературными амбициями, стабильной психикой и ненормированной работой, без судимостей и без определенных планов на жизнь, вытянул за хвост судьбу гражданина двадцать первого века в мире, где цивилизация победила мракобесие. По крайней мере, внешне. Все сверхъестественное, не автоматизированное повседневным опытом там – атрибут фантастических романов и каких-то «киношек».
Но однажды бедолага все же столкнулся с, как он выразился, «ерундовиной мироздания», не укладывающейся в привычный ход вещей.
Эта нелепость бытия была двух метров ростом, щеголяла роскошными усами и одеждой, как будто свистнутой из фильма про ковбоев, но выкрашенной в белый цвет. (Тут Джон Дабл-ю Смит почему-то напрягся.)
Незнакомец выскочил как чертик из табакерки. Точнее, эта огромная чертовщина вывалилась из здоровенного платяного шкафа.
Самая пикантность заключалась в том, что шкаф находился в запертой квартире – в квартире Иннокентия, и в нем никак уж не могла завестись живность побольше моли. Тем более такая экстравагантная. Кстати о моли – там даже одежды не было! Только декоративный безымянный меч хранился – приз за победу на одном литературном конкурсе. Иннокентий грешным делом подумал было, что жена завела любовника, которого и спрятала там, где полагается. Вот только жены у него отродясь не было…
Итак, эта усатая абсурдность открыла дверцу изнутри и с порога понесла околесицу:
– Ты – иновременник!
– Нет, я Иннокентий, – машинально ответил изумившийся студент. – Вы, наверное, шкафом ошиблись…
Тут негодяй почему-то повел себя агрессивно. Кеше еще успел броситься в глаза странный рисунок, выведенный на шляпе неприятного гостя, а затем в правый глаз бросился неприятельский кулак, и стало не до разглядываний. К счастью, Белый не знал, что ныне хилый литератор когдато мечтал
Как бы то ни было, Иннокентий, воспользовавшись секундным замешательством соперника, сделал самый бредовый поступок, который только можно представить – мужественно зажмурив глаза, бросился вперед, прямо… в шкаф.
Просторны бывают старые стенные шкафы, но этот, как выяснилось, таил в себе целый дивный мир.
Вместо того чтобы удариться о заднюю стенку, молодой человек почувствовал, что летит, чему весьма удивился. Точнее, живущий на тринадцатом этаже парень от страха чуть не откинул копыта вместе с намертво приклеившимися к ним домашними тапочками. Но порхал он на удивление недолго. Даже обрадовался, почти в ту же секунду знатно приложившись о какую-то твердую поверхность. Оглянувшись, напуганный парень увидел нечто вроде висящего в воздухе телеэкрана, на котором шла безумная передача: показывалась комната Иннокентия с точки зрения старого шкафа. Был там и неуместный гость: ковбой в белом запнулся о декоративный меч, и упал на колени, глядя прямо Кеше в глаза. Вдруг что-то дернулось, и экран погас – с шипением растворился в воздухе, как мясо в кока-коле.
Иннокентий покрутил головой. «Эт-то не Рио-де Жанейро. Это абсурдный сон», – подумал бедняга.
Вы, конечно, думаете, что он оказался на Диком Западе, да еще непременно в какой-нибудь пикантной ситуации: в разгаре бандитской перестрелки, в опочивальне какой-нибудь красотки, ну или просто в логове зубастого упыря? Как бы не так! Он лежал на огромной площади, выложенной неизвестным материалом, вокруг ходили люди в странной футуристической одежде, где-то вдалеке плавали по небу машины, а из небольшого озера неподалеку на иновременника подозрительно косился глаз какого-то исполинского чудовища раза в три больше синего кита…
«Вот почему этот Иннокентий, оказавшись в салуне, не был по настоящему шокирован» – подумал Джон, в очередной раз приложившись к гостеприимной кружке. Нет, конечно, он был потрясен, не знал, как себя вести, трясся от страха из-за того, что его хотят казнить, но… Этот парень воспринимал происходящее вокруг как данность, пусть и неприятную. Не пытался проснуться, защипав себя до смерти, не пробовал пробить головой стену злосчастного салуна (хотя, честно говоря, как раз этим порой занимались и коренные жители). Не твердил без конца, что все вокруг иллюзорно. У человека, попавшего вдруг в другой мир, происходящее вообще не должно укладываться в голове. Нет, может, конечно, Иннокентию и казалось все происходящее сном, но уж очень долгим, из которого нелегко выбраться. Так что парню оставалось лишь смиренно принимать правила игры.
И теперь стало ясно почему. Если верить этому рассказу, привычный Джону Дикий Запад – не первая реальность, куда занесло пришельца. Сначала он оказался в футуристическом мире с резво скакнувшим вперед научным прогрессом. И, кстати, с великолепной системой безопасности и надзора. Едва парень ступил на какую-то цветочную клумбу неподалеку, как через пару секунд материализовались, как выразился Иннокентий, вооруженные полицейские роботы, которые транспортировали его в местный научный центр. Вот там, когда обладатель самого загадочного шкафа понял, что он не спит, а действительно вляпался во чтото невероятное, он начал истерить. По-настоящему в себя пришел лишь через несколько дней. Первой осознанной мыслью было сжечь этот чертов шкаф, если только получится как-нибудь вернуться домой.