i f36931a51be2993b
Шрифт:
– Очнись!
– железные пальцы сквозь одежду сжимают плечи, безжалостно встряхивают. Живые и отнюдь не ледяные пальцы.
– Луна. Луна... в крови.
– Луна как луна, глупая девчонка! Ты всегда была самой трусливой из всего моего выводка! Хуже - только Леон, - презрительно кривятся тонкие губы Карлотты.
Она не видит алого следа на небе. Только на земле. А кого пугает чужая кровь на уже мертвом теле? Никого, кроме Эйды. Но ей никогда и не отнять ничью жизнь. Даже у злейшего врага...
–
– чужие руки встряхивают сильнее. Вырывают из призрачного мира...
Теней - нет. Только отливает странным блеском луна. А на еле видимой нити тропы - убитый незнакомец. И жжет зеленоватая сталь яростных глаз матери.
Но багровый отсвет "помнящей" никуда не делся!
– Зачем ты это сделала?!
– Затем, что теперь мы - свободны!
– Карлотта с невообразимым спокойствием опытного убийцы вытерла нож. Об одежду убитого.
В тусклом свете кровь похожа на ржавчину. Но ту с лезвия не стереть. А вот кровь стекает легко.
Анри Тенмар погиб - потому что Эйда струсила. А она еще вообразила, что на ней нет крови!
Благородный офицер Тенмар... Мирабелла...
– Мама...
Отец всегда говорил: сто раз подумай, прежде чем лишить кого-то жизни. Ведь ты уже не сможешь ее вернуть.
Папа... он, наверное, не считал, что заточить в монастырь - это тоже отнять жизнь.
– Ты же не думала, надеюсь, - даже ты!
– что он и впрямь нас освобождал? Свободу каждый добывает сам. Или не добывает. Бежим!
Живое железо вновь сжимает запястье. Карлотта решительно тянет бестолковую дочь.
Опять - бегом. Как только что - за незнакомцем. Пока мать с ледяным хладнокровием не всадила бедняге нож в спину. А потом - в бок и в грудь. И луна вдруг окрасилась кровью.
Эйда увидела это. А Карлотта посмеялась над ее страхами.
– Мама!
Дыхание прерывается, глушит слова... Куда они бегут? Кому и когда удавалось сбежать - от всевидящей луны?
– Мама!..
Нога провалилась в сугроб - и Эйда растянулась на снегу. А Карлотта, не замедляя сумасшедшего бега, тащит ее дальше!
– Кто эти люди?..
– девушка закашлялась.
Подняться - с трудом, но удалось. Чтобы тут же увязнуть второй ногой! Теперь - по другую сторону тропы.
– Знаю не больше твоего.
– Холод материнских слов леденит не в пример сильнее крепчающего ночного мороза.
– Наступай на сучья!
– Карлотта ловко выдернула дочь из очередных снежных тисков.
– Меньше следов. И меньше будешь увязать!
Она, пригнувшись, пролезла под здоровенным, поваленным бурей деревом. И поволокла Эйду. Корявая ветка больно царапнула руку...
Мать всегда была ловкой и сильной. В детстве во время игр во дворе (пока еще они были!) Эйда часто ловила восхищенный взгляд
А его старшая дочь мечтала о таком же взгляде - для себя. Вдруг где-то бродит по подзвездному миру и ее счастье?
Ничего, вот удастся спасти дочку! И лет через пятнадцать чьи-то любящие глаза так же заметят Мирабеллу!
Может, невезение их семьи уже искуплено Эйдой и Ирией? Должно же быть в подзвездном мире хоть немного справедливости!
Сестренка пошла в мать - только добрее и мягкосердечнее. И всё же погибла. А Эйда и Иден всегда были слишком слабыми и болезненными. Разве у таких могло хоть что-то сложиться хорошо? Особенно у старшей.
Был шанс погибнуть по-человечески. А двух судьба и более достойным не дает. Эйда Таррент утонула бы, но Анри и Ирия могли спастись. Подполковник Тенмар позаботился бы о лучшей из сестер Таррент!
А теперь в подзвездном мире больше нет их обоих. Зато не стоящая никого из них трусиха - всё еще жива. И по-прежнему дрожит за свою шкуру!
– Разве это не леонардиты?
– Откуда ты знаешь о леонардитах?!
– А ведь казалось - сильнее стиснуть Эйде пальцы уже невозможно.
То есть возможно, конечно... Но у Карлотты силы - всё-таки женские!
Клинки бешеных зеленых глаз вновь пронзили душу. Сверху вниз.
Сейчас прирежет...
Девушка похолодела. Келья в аббатстве - год и десять месяцев назад. И снежная лесная тропа под кровавой луной - сейчас! Ничего не изменилось. По-прежнему до жути страшно умирать!
Тогда - пугало, что жизнь оборвется так рано. И не случится ничего, о чём так мечталось в детстве. Самой жизни - уже не будет.
Знать бы заранее, что того, ради чего стоит выжить, - не суждено и так. А сама жизнь - просто жизнь!
– не столь уж и ценна.
Эйда не хочет умирать и сейчас. Больше не хочет. Не раньше, чем увидит дочь. И если очень повезет - обнимет!
Затянутое в перчатку железо смыкается на плечах. А старая сосна давит на спину! Если Карлотта стиснет еще сильнее - сломает дочери позвоночник...
– Догадалась!
– с незнакомым прежде вызовом ответила девушка.
– Так это - не леонардиты?
– Нет.
– "Сестра Валентина" вытянула дочь из-под дерева. И рывком вздернула на ноги.
– И я не знаю, откуда эти непрошенные спасители взялись. Но доверять им нельзя.
Голова окончательно идет кругом. Ирия сообразила бы в два счёта. А Иден - на счет "один". Но здесь - только Эйда.
Даже сонной стрекозе над летним прудом уже ясно: их должны были отбить леонардиты. И мама об этом знала. Сама и договорилась. Она связана с ними - именно их покровительство помогло ей выжить в монастыре.