i f36931a51be2993b

Admin

А еще когда-то очень любил читать у уютно трещавшего камина. Особенно письма Арно Ильдани. Того, кто заменил Александру никогда не существовавшего сына. Сердце прихватило впервые, когда эти подлые изверги...

Встать тогда с постели помогло лишь желание увидеть в могиле мерзавцев, узурпировавших власть в Эвитане. И погубивших Арно!

Лишь один сын покойного Филиппа не унаследовал пороков взбалмошного и развратного отца. Потому и погиб. Слишком часто в подлунном мире убивают тех, кого не могут понять. Так было во все времена. Природе

большинства людей свойственно уничтожать даже память о тех, кто лучше, чище, справедливее! Ведь если героев нет и не было - значит, все такие, как ты. Никто не потерпит льва в стае шакалов.

Кардинал это понимал, но легче не становилось. Прощать врагов по силам лишь Творцу... А вот Его Высокопреосвященство для такого подвига - слишком слаб. Как и любой смертный. И уж точно не до всепрощения - когда эти враги продолжают губить твою страну!

– Ваше Высокопреосвященство, откройте!

Раз Жерар стучит именно так - значит, в Лютене, самое меньшее - пожар. Или восстала очередная провинция. Скорее всего - Ильдани или Вальданэ...

А значит - кардинал Александр в ближайший месяц толком спать не будет. Потому как будет мешать другим Регентам стереть с лица Эвитана мятежные герцогства.

Мешать - и надеяться, что опять получится. А корысть вновь пересилит жажду мести...

– Входите, Жерар.

– Ваше Высокопреосвященство!
– секретарь встал в дверях. Одновременно преграждая внушительной фигурой путь...

Кардинал чуть не охнул - настолько напомнило события двухлетней давности...

Ночной стук в дверь, верный Жерар на пороге. А за его спиной - израненный офицер в изорванном плаще. С ног до головы - в чужой и своей крови. Прилипшие ко лбу темные волосы, провалившиеся полубезумные глаза...

На сегодняшнем госте нет военного мундира... И лишь это спасло Александра от нового сердечного приступа. Потому что мундир означал бы не крестьянский бунт, а не больше, не меньше - новое бесполезное восстание.

Гонцы с границы скачут не к кардиналу, а к Всеславу, Эрику или Мишелю Лойварэ. И лишь потом известие получат штатские Регенты...

Восстание сейчас - обречено. Вот два года назад шанс был. Если бы не Северный Волк...

А теперь на любых повстанцев хватит и Эрика Ормхеймского.

– Ваше Высокопреосвященство, я - виконт Витольд Тервилль.
– Молодой дворянин еле стоит на ногах. Тяжело ранен? Наверняка устал, замерз, голодал... И вблизи растаяло сходство с Анри Тенмаром. Светлые, а не темные волосы. Шире в кости, иные черты лица.
– Спасите мою жену Александру, спасите ее сестру Элгэ Илладэн!..

– Еды и вина, и никому не беспокоить!
– приказал Александр.

– Ваше Высокопреосвященство!
– рискнул вмешаться Жерар.

Два года назад - не возражал. Но тогда лично знал дворянина, с кем далеко не молодой Александр рискнул остаться наедине.

Слишком многие в счастливых снах видят во главе Эвитанской церкви более удобного кардинала. И кое-кто имеет привычку

превращать грезы в явь. Пытаются, во всяком случае.

– Я знаю, что делаю, - вздохнул Его Высокопреосвященство.

Интуиция редко его подводит. И потом - лучше поверить врагу, чем не поверить другу, - сказал один древний мудрец.

И уж точно - лучше, чем отказать нуждающемуся в помощи.

Интересно, а сам автор высказывания прожил долго? С такими-то взглядами? В золотой век древности Александр не верил никогда. Вряд ли в старину люди были лучше теперешних.

– Идем, сын мой, - позвал он юношу.
– Тебе нужно отдохнуть, но вижу - времени нет. Так что будешь есть, пить и рассказывать. А я - слушать и думать, чем тебе помочь.

2

– Вы что, оглохли?
– В равнодушном голосе Карлотты нет даже раздражения.

И это - хуже всего. Она снисходит до ответа.

Урожденная графиня Гарвиак и бывшая леди Таррент игнорирует зверский холод Лиара. Даже здесь, в палатке, - невыносимый!

Точно так же истинная аристократка игнорирует непроглядную - предрассветную - тьму. И назойливость какого-то там мелкого дворянина. Смеющего допрашивать ее, графиню!

– Я еще раз повторяю, сударыня: где ваша дочь?!
– прорычал Алан.

– А я еще раз повторяю.
– Бесцветный голос, равнодушное лицо. Непроницаемые в тусклом свете факела глаза.
– Моя дочь у них в руках. И сейчас ее увозят всё дальше. Пока вы теряете время.

"Теряете время"! Эдингем едва не зашипел от ярости. В полной тьме, с факелами - по сугробам и бурелому? Навстречу сидящим в засаде врагам?

Он не должен выходить из себя! Эта стерва заманивает в засаду! Хочет стравить своих врагов. А сама вновь выйти сухой из воды - как всегда.

– Почему вы не остались с дочерью? Вы же согласились на поездку только ради нее?

– Защищая дочь, я убила одного из них. Теперь они убили бы меня. И я уже сожалею, что согласилась ехать в Лютену. Я требую вернуть меня назад - в монастырь!

Требует. Она требует! И как тут сдержать рвущуюся из души ярость?!

Алан скрежетнул зубами. Стерва сможет потребовать всё, что угодно. Едва Мировский выйдет из своей палатки. Если Риккардо Гарсия не очнется до рассвета.

– Капитан...
– В голосе обычно невозмутимого лейтенанта Эгмонта Корделла - явная тревога. Еще бы!
– Вас хочет видеть капитан Ярослав Мировский.

Капитан Ярослав Мировский оказался хмур и зол. Даже не пригласил в палатку.

Впрочем, такой может скандалить и при солдатах. Что своих, что ревинтеровских.

– Как здоровье капитана Гарсии?
– Алан успел занять собеседника вопросом, на который тот на людях не сможет не ответить.

– Плохо!
– отрывисто бросил Мировский. Глядя на Эдингема так, будто состояние раненого - личная вина ревинтеровца.

На миг царапнуло сердце, но Алан тут же безжалостно отогнал сочувствие.