И грянул град
Шрифт:
К обеду беглая красавица всё-таки явилась. Получив свою порцию распеканий, но при этом, судя по её виду, ни толики не раскаиваясь, она молча сидела за общим столом. Асеро тогда смутило, что на брата та смотрит с некоторой досадой, а на него -- с каким-то ужасом. При попытке с ней заговорить девушка отворачивалась и отвечала однословно. Понять этого Асеро не мог. К внутрисемейным разборкам Инти он отношения не имел, и было несколько непривычно и обидно, что красивая девушка так открыто его сторонится. А он, выслушав историю её неудачной любви, как-то разом вспомнил, что он тоже молодой мужчина, и что его самого ещё ни одна женщина не любила, а его сердце на самом деле истосковалось по любви и ласке. "А может, я и в самом деле уродлив?" -- с ужасом подумал Асеро.
– - "Ведь я переболел оспой, а она весьма
После обеда Инти предложил ему пойти вместе в баню, и Асеро согласился, тем более что тут была возможность поговорить наедине.
– - Послушай, Инти, умоляю тебя как друга, скажи мне откровенно... Почему твоя сестра отворачивается от меня с таким ужасом? Неужели я настолько уродлив?
– - Да с чего ты взял, что уродлив? Оспины тебя не сильно портят, рост чуть маловат, но это тоже не очень важно, а в остальном у тебя вроде всё в порядке. Молод, ладно сложен, телесных недугов у тебя нет -- ты мог бы составить счастье любой девушки, даже если бы не носил жёлтого льяуту. А что касается моей сестры -- так ей вообще внешность не важна. Её поклонник -- тот ещё урод. А боится она тебя, подозреваю, оттого, что он ей наговорил про тебя небылиц.
– - Да когда он успел-то?
– - О том, что ты можешь стать наследником, Горному Льву стало известно раньше, чем тебе. Ведь Горный Поток обсуждал возможные кандидатуры со всеми носящими льяуту.
– - Инти, скажи, ты заранее знал, что Горный Поток меня наследником хочет сделать?
– - Знал. Но не хотел говорить раньше времени. Я боялся тебя подставить.
– - Подставить?
– - Знаешь, ещё когда был жив Зоркий Глаз, то Горный Поток высказал мысль, что не плохо бы сделать преемником его. И стоило ему так сказать, как по столице о Зорком Глазе пошли дурные сплетни. Его обвиняли во всевозможных пороках и даже преступлениях. Тут мне лично проверять пришлось...
– - Инти, но как же ты... неужели ты ради этого отпрашивался с фронта?
– - Я был легко ранен, так что мог с чистой совестью ехать в столицу на лечение. Официально столичными делами занимался Колючая Ягода, да вот только... Ну не хотелось доверять ему дела, касающиеся, в том числе и чести моей семьи. Так вот, никаких оснований для обвинений не нашлось, а источник слухов можно было свести к нескольким заправским сплетникам, которые со смертью Зоркого Глаза стали хаять других возможных претендентов, включая меня -- Инти вздохнул.
– - Ну, я в этом плане очень уязвим, раз такими делами занимаюсь, да и женился со скандалом, но сплетни ходили про всех сколько-нибудь вероятных кандидатов, кроме Горного Льва. Из чего можно сделать вывод, что он стоит за всем этим. Да вот только доказать этого я не могу.
– - А что Пумий Хвост мог про меня Луне наговорить?
– - Да кто же его знает. Это всё грязь такая, что пересказывать стыдно. Думаешь, отчего моя жена не в столице живёт, а здесь? Ну, сначала пошли сплетни за спиной, будто я её до свадьбы соблазнил или даже осилил. Это враньё, но будь бы оно даже и правдой ? люди благородные не стали бы такое перетирать, это низко и мерзко. Но когда она сидела на приёме, вдруг заявился нахал и стал говорить о её позоре прямо ей в лицо, да ещё вдобавок обвинил в том, что она мне рога наставляет... С ней случилась истерика, и потом она сказала, что больше принимать людей не способна, всё трясёт от мысли, что это ещё раз повторится. Бедняжка после такого должна была себя изнасилованной чувствовать. Да и нелепость обвинения любому очевидна, я уверен, что Морская Волна меня любит и никогда бы по доброй воле мне не изменила! Ну, в общем, пришлось её посылать подальше от столицы для успокоения нервов.
Инти опять вздохнул:
– - Нет, я уверен, что того хама тоже Горный Лев подослал. И вообще такому человеку, как Горный Лев, нельзя доверять страну. Никак нельзя, надо всё сделать,
– - А на него самого нет компромата?
– - Есть, но не хотелось бы к нему прибегать. Горный Лев любит апеллировать к своей чистокровности. Но это -- ложь, и он знает об этом.
– - Откуда об этом знаешь ты?
– - Такая уж у меня работа -- копаться в чужих связях. Знаешь, что одной из жён отца Горного Льва была Сара, дочь Давида?
– - Я даже не знаю, кто такой этот Давид.
– - Один марран, то есть крещёный еврей родом из Испании. При Манко в Тавантисуйю временно и постоянно жило не так уж мало европейцев. Ну а марран, с одной стороны, был настроен антииспански, так как инквизиция его родню пожгла, а с другой -- обладал многими талантами по части налаживания контактов. В своё время Давид принёс не так уж мало пользу нашему государству, ибо смыслил в европейской торговле во много раз лучше любого тавантисуйца, однако, сочтя, что за его заслуги ему многое должны прощать, проворовался и был казнён. У отца Горного Льва было две жены, Сара, дочь Давида, и другая, из рода инков. Так вот, обе они родили одновременно, мальчика и девочку, причём Сара умерла при родах, а вторая прожила ещё лет десять и воспитывала мальчика и девочку, не делая между ними особого различия. По метрике, девочка была от Сары, а Горный Лев от выжившей жены, но на самом деле тут есть сомнения. Ведь отец Горного Льва, думая о будущей карьере мальчика, мог специально указать в метрике неверные данные. Конечно, говорить о таком вслух ни к чему, всё-таки отец Горного Льва отдал свою жизнь в бою за Родину, да и кто сказал, что он обязательно нарочно напутал? Мог и случайно, поражённый горем от смерти любимой жены. Но вот только сестра Горного Льва и кожу имеет тёмную, и волосы прямые, без намёка на завитки, да и её сын-юноша никогда не пользуется бритвой, а щёки у него гладкие, а сам Горный Лев и его Львёнок бритвами пользуются. Так что врёт он про свою чистокровность, и его бритые щёки не краснеют при этом.
– - Отчего же ты его не разоблачишь?
Инти вздохнул:
– - Сделав так, мы можем выиграть тактически, но не стратегически. Мой отец склоняется к тому выводу, что нашему государству, чтобы не погибнуть, нужно перейти к тому, чтобы Первым Инкой мог стать любой инка независимо от происхождения, ибо среди потомков Манко может не оказаться достойного. Закон, как ты знаешь, допускает такое, но что прикажешь делать с общественным мнением? Однако будет много лучше, если Горный Лев не будет выбран как недостойный, а не как сын белой женщины. А кроме того, его сторонники мне всё равно не поверят, мол, клевещу, а доказать я ничего не могу. Даже если обыскать дом Горного Льва и найти там бритву со следами использования, что это докажет? Иногда зачатки бороды и у чистокровных тавантисуйцев бывают. Кроме того... пусть лично я щёк не брею, но сомнения в моей чистокровности тоже есть. Есть сомнения, что отец моей матери был её природным отцом. Всё это уже не проверишь, но вытащить на свет при желании можно.
– - Ладно, что сейчас о Горном Льве говорить. Лучше посоветуй, как мне быть. Как мне отмыться перед Луной от неведомых обвинений? Мне дурно от мысли, что она считает меня мерзавцем и преступником.
– - Думаю, что, прожив с тобой рядом несколько дней, она изменит своё мнение. Или попробуй при случае с ней поговорить.
После бани в выделенной ему комнате Асеро с некоторым удивлением обнаружил зеркало и убедился, что Инти ему не лгал. На вид он вполне себе ничего, по крайней мере, со свежевымытой головой, но только как убедить Луну, что он вовсе не чудовище? Тем паче, что у него не минутное увлечение, а влюбился он, похоже, всерьёз.
На следующее утро, стоя на крыльце и любуясь роскошным, но несколько запущенным розовым садом, Асеро с грустью думал о том, что эти цветы, занесённые сюда из Европы, там являются символом девичьей красоты и страстной любви. И что его любовь безнадёжна. Инти, увидев его грустно-восхищённый взгляд, понял его по-своему:
– - Видишь, как запущено стало.
– - Всё равно красиво.
– - Раньше моя мать под всеми кустами рыхлила землю и выпалывала сорняки, а теперь ей это не по силам. А значит, всё это великолепие обречено, если её никто не заменит. Моя жена слишком с детьми занята, а младшие сёстры к работе в саду равнодушны.