И пусть их будет много
Шрифт:
– Если бы только я мог избежать этой поездки, - вздохнул Филипп.
– Но я должен, да. Впрочем, раз вы согласны ехать со мной, я уже чувствую себя лучше. Порадуете заодно старую Пюльшери. Она так вас любит!
*
Когда, увидев его, склонившегося вслед за Филиппом в приветственном поклоне, Клементина скривилась в негодовании, - Мориньер притворился слепым.
Когда после она прошипела, проходя мимо него:
–
– он сделал вид, что он еще и глух. Передал поводья конюху, обнял нянюшку, кивнул Аннет.
Внимательно следил за Филиппом. Напрягся едва заметно, когда на верхней ступени появилась и замерла с колыбелью в руках Полин. Готовилась вынести дитя на прогулку.
Все, кто был теперь в нижней зале, стояли, окаменев. Смотрели, как Филипп сделал несколько шагов по лестнице вверх. Не дойдя, развернулся.
Обвел взглядом собравшихся внизу. Остановил взгляд на жене.
– Чье это дитя?
– спросил.
Осознав неуместность вырвавшегося вопроса, побледнел.
Закусил побелевшие губы. Медленно, как сомнамбула, спустился. Обошел жену, не коснувшись. Прошел мимо - будто ее и не было. Вышел на крыльцо. Молча забрал из рук замешкавшегося Поля повод. Вскочил на коня.
Конюхи стояли в растерянности, как и все прочие слуги. Не знали, что делать и как себя вести. Правда, когда Мориньер вышел следом за их господином, тут же подвели ему его коня - сообразили.
*
Их не было так долго. Клементина не находила себе места. Вернув Полин с ребенком в детскую, приказала служанке оставаться с девочкой, пока она не разрешит выйти. Сама в течение многих часов металась по нижней зале. Не могла заставить себя присесть ни на мгновение. Пюльшери, пробыв с Клементиной около часа, в конце концов, послушалась ее приказаний, ушла к себе. Прислала в зал на смену себе Аннет. Та, чтобы не раздражать госпожу, встала у окна. Стояла изваянием, глядела во двор. Краем глаза наблюдала за Клементиной. Она не могла ничем ей помочь. Но оставалась рядом - для собственного спокойствия.
Клементина боялась и желала, чтобы муж, наконец, возвратился. Раз уж разговора не избежать, пусть он случится скорее.
Что Филипп вернулся, Клементина поняла еще до того, как услышала цокот копыт. Заметила, как, побледнев, отпрянула от окна служанка. Клементина бросилась к дверям. Выбежала наружу.
Филипп соскочил с коня неловко: споткнулся, подвернул ногу. Мориньер, успевший покинуть седло на несколько мгновений раньше, удержал его от падения. Передал поводья подбежавшим Полю и Пьеру. Подхватив Филиппа под руку, повел его в дом. Поднимаясь по ступеням, сделал Клементине знак рукой - с
Она вспыхнула. Когда Мориньер с Филиппом поравнялись с ней, с яростью прошептала:
– Зачем вы напоили его?
Он удивленно взглянул на нее.
– Я??
– пожал плечами.
Помог Филиппу переступить порог. Проследил за тем, как тот неуверенно стал подниматься по ступеням. Увидев, что наверху, у лестницы, господина встретил его камердинер Антуан, кивнул довольно. Вновь перевел взгляд на Клементину.
– Почему я? Впрочем, пусть. Не важно. Видите ли, мадам, - усмехнулся, - в таком состоянии нам, нелепым мужчинам, кажется, что рога не так сильно жмут.
Она бросила на него взгляд полный ненависти. С трудом справилась с желанием съездить по его самодовольной физиономии. Он понял. Улыбнулся насмешливо:
– Не стоит. Ступайте лучше к себе.
– Я поговорю с ним... Я все объясню.
Он схватил ее за руку:
– Нет.
Она вывернулась, кинулась к лестнице, ведущей на второй этаж. Он нагнал ее уже наверху, ухватил за плечи:
– Не делайте этого. Не теперь.
И вот тут она все-таки не удержалась. Хлестнула ему ладонью по лицу:
– Оставьте меня, сударь! Убирайтесь прочь! Я хочу говорить со своим мужем! И здесь вам нет места!
Он отпустил ее. Отступил.
– Как угодно, мадам. Как угодно.
Развернулся. Пошел вниз. Вышел во двор.
Она помедлила, потом сделала шаг, другой. Ей послышался плач. Заглянула в детскую. Девочка спала. Полин сидела рядом, у колыбели. Тоже клевала носом. Клементина присела на край кровати служанки. Какое-то время смотрела на спящее личико дочери. Потом тяжело вздохнула, поднялась. Выйдя из комнаты, прикрыла за собой дверь. Столкнулась со спешащим куда-то Антуаном.
– Где твой господин?
– спросила.
– В библиотеке, - ответил тот сухо.
Клементине было не до этих мелочей. Она пропустила тон камердинера мимо ушей. Бросила ему:
– Не входи.
Распахнула двери в библиотеку.
Библиотека встретила Клементину полумраком. Ставни были прикрыты, портьеры задернуты.
– Филипп, - позвала она.
– Филипп...
Обвела взглядом комнату.
Тонкий красный луч вечернего солнца, проникший сквозь щель между портьерами, падал на покрытый зеленым сукном стол. Пропутешествовав по нему, он затем уползал куда-то вниз, пугливо прятался под книжными полками, плотно забитыми томами книг.
Она обернулась. Увидела мужа, сидевшего на ковре, у камина. Перед ним стояла початая бутылка вина.
Филипп тяжело поднялся ей навстречу. Неловким движением опрокинул бутылку, и ее содержимое вылилось на ковер огромной, густой кляксой.