И пусть наступит утро

Высоцкий Алексей Владимирович

Богданов дважды перечитал письмо. «Наконец-то получил от вас весточку, дорогие!
– думал он.
– А то я уже не на шутку начинал беспокоиться».

Мысли его нарушил Иващенко.

– Николай Васильевич, знакомься, - представил он майору рослого моряка.
– Капитан второго ранга, прибыл к нам для координации совместных действий с артиллерией флота.

– Очень рад, - начал Богданов, глядя на полное доброе лицо, смеющиеся светлые глаза... «Голядкин? Коля?» - узнал он товарища по училищу.

– Коля!
–

обрадовался Богданов, обняв моряка.

– Он самый, - весело подтвердил моряк, целуя майора.

– Откуда ты? Какими судьбами попал сюда? Ты ведь на флоте?

– Был на флоте, а теперь в пехоте, - пошутил Голядкин.

– Вы незнакомы, - спохватился Богданов.
– Это, Коля, комиссар полка Яков Данилович Иващенко. Знакомься, Яков Данилович, - повернулся он к комиссару.
– Это Голядкин Николай Александрович, бывший комсорг нашего училища. Тринадцать лет не виделись. Вот какая встреча! А ты где служишь, Коля?

– Да вот в двести шестьдесят пятый кап направили заместителем.

– К нам!
– обрадовался Богданов.
– Что же ты молчишь?! Э-э, да я вижу, ты и с комиссаром уже познакомился. Так это что, заговор? Мне полковник Рыжи говорил, что подобрал заместителя, да еще добавил: не знаю, понравится ли? Да, заговор, значит...

– Каемся, Николай Васильевич, - улыбнулся Голядкин, - сначала я и сам не знал, что ты - это ты. А когда уточнил, что это тот самый Богданов, который руки держит в карманах и фуражку носит на затылке, тогда и сказал полковнику Рыжи, что знаю тебя.

– Ничего не забыл, - шутливо погрозил ему Богданов.

– А где сейчас Мария Ивановна?

– Она в Краснодаре. Только что письмо от нее получил. Представляешь, пишет, никак не хотела уезжать из Днепропетровска. Сейчас они с Боренькой устроились хорошо. А твои как? Где они?

Разговор двух друзей, так неожиданно встретившихся под Одессой, затянулся далеко за полночь. Потом оба уснули. Богданову приснилась жена. Он увидел Маню такой, какой она была в субботу 21 июня на концерте: в нарядном сером платье из легкой шерсти с красной отделкой и красными пуговицами.

– Ты скоро вернешься,, Коля?
– спросила она.

– Скоро, месяца через три.

– Это очень долго.

– Жди...

Ни шагу назад!

Богданову казалось, что эти два дня никогда не кончатся. 18 и 19 августа бои за Одессу достигли наивысшего напряжения. Введя в бой шесть пехотных и одну кавалерийскую дивизии и значительное количество танков, Противник к исходу 19 августа прорвал оборону Чапаевской дивизии. Только к ночи с большим трудом удалось восстановить положение.

В полку снова были потери. Особенно Богданов переживал ранецие командира третьего дивизиона. Когда ему доложили, что ранен капитан Ерохин, он не поверил этому. В командование третьим дивизионом вступил капитан Тарасов, бывший командир четвертого дивизиона, переданного в другой

полк в начале войны. Богданов уважал капитана Тарасова, но потерю Ерохина ничем нельзя было восполнить. Богданов на миг представил себе невысокую статную фигуру Ерохина, белесые брови и голубые, глубоко посаженные глаза. Они вместе воспитывали бойцов, командиров. Того же Березина... А Березина этой ночью принимали в партию.

В тесном блиндаже, где заседало бюро, негде повернуться. Никто не произносил длинных речей. С рассветом мог начаться новый тяжелый бой.

– Комсомолец Березин воюет хорошо, - коротко сказал Богданов, - а коммунист Березин будет драться еще лучше.

Богданов знал, что у Березина горе: третьего дня лейтенант получил письмо, содержавшее страшное известие: его отец пропал без вести...

Бюро закончилось. Все разошлись. Богданов и Иващенко остались одни.

– Как дела в первом дивизионе?
– спросил Богданов.

– Окопы вырыты мелко, - рассказывал Иващенко, - ровики для боеприпасов не отрыты. А ведь ясно: если инженерное оборудование плохое - значит, будут потери.

– Это несомненно, - подтвердил майор.
– Ну а вы потребовали, чтобы исправили?

– Да, - ответил Иващенко.
– Еще при мне все сделали.

– Вы знаете, есть решение Ставки об усилении обороны Одессы, - сказал Богданов.
– По сути дела, создана качественно новая организация. Признаться, я и раньше задумывался над тем, что целесообразно было бы как-то централизовать управление...

Иващенко молча слушал и одобрительно кивал головой. Решение Ставки, принятое 19 августа, о создании Одесского оборонительного района, объединявшего силы Одесской военно-морской базы и Приморской армии в одно целое, было, по его мнению, очень своевременным и разумным. Командующим оборонительным районом стал контр-адмирал Жуков.

– Подумайте, Яков Данилович, как нам церестроить партийно-политическую работу, чтобы она целиком отвечала интересам обороны города, - проговорил майор.

Разговор с комиссаром продолжался еще около часа. Потом Богданов взял со стола развернутую карту.

– Видели?
– спросил майор, показав комиссару на карте тонкую синюю подковку, опоясавшую подступы к городу.

– Клещи?
– спросил Иващенко.

– Это само собой, а вот посмотрите сюда, - Богданов провел карандашом по синей стрелке, направленной вдоль дороги.
– Поняли?

– Нет, - признался комиссар.

– Это то новое, чем гитлеровцы дополнили свой старый план, - пояснил Богданов.
– Сосредоточивая основные усилия на ударах по флангам нашей армии, чтобы зажать нас, как вы заметили, в клещи, гитлеровцы одновременно все эти дни добивались успеха и на этом направлении.
– Майор снова показал на синюю стрелку, протянувшуюся вдоль железной дороти.
– А вчера они одновременно нанесли удар и в центре.