И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

Багдерина Светлана Анатольевна

 - Ладно, чего там… Это ты нам побег устроить хотел?

 - И я тоже. А звать меня Митроха, я истопник ваш… — донеслось уже откуда–то из–за шкафа.

 - А куда это ты…

 - Я где–то тут днем спички видел и свечку…

 Как в подтверждение его слов ослепительной точкой на черном фоне вспыхнул огонек спички, поджегший фитилек свечи.

 Истопник зашаркал к государю неровной ковыляющей походкой, нервно поводя кругом свечой, но, несмотря на его (и не только его) страхи, колдун ниоткуда не выпрыгивал, и на помощь не призывал.

 Симеон быстро, но осторожно попробовал выпрямиться, пока его подданные не застали

его в таком виде, но охнул сквозь зубы и отказался от этой авантюры.

 - Посвети–ка сюда, истопник Митроха… — его не менее величественное от неудобного положения величество ткнуло мечом [28] себе под ноги. — Тут, кажется, плохо кому–то.

 Граненыч послушно подошел поближе к указанному объекту и наклонился над ним.

 - А, по–моему, ему не плохо… — после непродолжительного осмотра проговорил он и выпрямился. — По–моему, ему уже хорошо.

 - То есть, как? — не понял царь.

 - То есть, никак, — разъяснил истопник. — Помер он. Холодеет, вон, уже.

 - А кто это…

 - Так это он и есть. Колдун наш. Покойный.

 - А что с ним…

 - Так, сдается мне, ваше величество, это вы его своей собственной рукой… или ногой — чем вы там в него заехали, когда в окошко влетели — уходили. Насмерть.

 - А ты уверен, Митроха?.. — тут, оставив на минуту все еще бесчувственную царицу, повернулся к ним Дионисий.

 - Сам посмотри.

 - М–да… Похоже, что узурпатор действительно скончался самым бесславным образом… — покачал головой библиотечный и надвинул на лоб берет. — Что теперь делать будем?

 - Во–первых, надо подать сигнал Ефросиньюшке и Симе, чтобы они перебирались сюда, — твердо заявил царь.

 - А, кстати, ваше величество, как же вы сюда попали? — впервые задался вопросом Митроха. — Люлька–то ведь здесь осталась?..

 - Связал рукава какой–то шубы, — явно гордый своей смекалкой, ухмыльнулся в всклокоченную седую бороду царь. — Там этого добра — завались. Вот тебе и люлька. Сегодня вечером без предупреждения этот разбойник явился к нам и стал по комнате расхаживать. Ходит и молчит. Ну, и мы молчим. А потом вдруг прилетела ваша стрела с запиской. Он обрадовался — как будто полцарства в наследство получил… Кхм… Даже нам ее вслух зачитал. Над каждым словом издевался. Ух–х–х… Мерзавец… — Симеона передернуло. — Так и хотелось плюнуть и раздавить его, как таракана помойного… Потом, когда наизгалялся всласть, вытянул веревку, сел в люльку, похихикал на прощанье, и поехал сюда. Ну, я оставаться там не мог, подумал — помирать — так с музыкой, связали мы с моими женчинами шубу рукавами, и — к вам… Она парчой крытая, скользкая, вот так сам стрелой сюда и влетел… Спасибо вам, мужички, что придумали все это. Век не забуду. Царской милостью своею не обойду. Сразу, как только супостата прогоним… Кстати, я, кажется, тут на барышню какую наступил нечаянно?.. С вами она была, что ли? Помощница ваша? Чего ей надобно — всё получит девка.

 - Это я была, ваше величество… — донесся из–за спины Дионисия слабый, но уже спокойный голос.

 - Я?.. Кто — «я»?.. Не может быть… Елена… Доченька наша… Елена… — царь распереживался и захлопал себя по бокам как нервная курица перед полетом. — Не может быть!.. Ты жива!!!.. А мы–то уж тебя… Не может быть!.. Прости дураков…А что с ребеночком? Все хорошо? А уж мы–то боялись, мы–то боялись… Ой, дела… Вот дела…

 Объятьям и слезам

не было бы конца, если бы не прибытие «меховым экспрессом» не дождавшихся ни сигнала, ни новостей царицы Ефросиньи, и Серафимы за ней, с остатками крышки ларя в судорожно сжатых кулаках.

 И все началось по новой.

 - Милости всех прошу в мою скромную обитель, — отвесил изящный поклон и распахнул дверце шкафа, маскирующего вход в его жилище Дионисий, когда женщины, наконец, всласть наобнимались, наплакались и насмеялись. — Места здесь немного, но над этим можно поработать. Дам попрошу пригнуться — притолока низкая.

 Корешки книг растворились в воздухе, и новые постояльцы увидели маленькую, уютную прихожую.

 - Матушка Ефросинья, Серафима! — не успев переступить порога тесного мирка Дионисия, ставшего теперь убежищем еще для трех человек, самым заговорщицким из заговорщицких тонов произнесла Елена. И по голосу и виду ее было ясно, что сейчас она скажет им такое, что распирало, буквально разрывало ее уже много бесконечных дней, и от чего они ахнут и восхитятся. — А попробуйте угадать, с кем я познакомилась, пока пряталась здесь?..

 Пока женщины обменивались свежей порцией восторгов и восклицаний — откуда только брать успевали! — Симеон, наученный горьким опытом, больше не пытаясь распрямиться, подковылял к Граненычу, перерезавшему веревку, тянущейся к месту их недавнего заточения, и брезгливо ткнул пальцем в мертвого колдуна у окна:

 - А с этим что будем делать? Если его найдут его головорезы, ты представляешь, что тут начнется?

 Истопник честно поразмышлял с полминуты и покачал головой:

 - Нет, не представляю.

 - Я знаю, что нужно делать, — библиотечный проводил дам в дом и тут же вернулся. — Граненыч, ты знаешь во дворце какое–нибудь укромное место, где его еще сто лет не догадаются искать?

 Митроха пожал щупленькими птичьими плечиками:

 - Да полно таких мест во дворце. Подвалы. Кладовые. Дровяники. Выгребные ямы, наконец…

 - Нет, только не это, — моментально отрезал Дионисий.

 - Почему? — удивился царь. — По–моему, там ему, мерзавцу, самое место.

 - Потому что мой план заключается в том, чтобы Граненыч отнес в такое тихое место книгу из моей библиотеки, а потом мы Путем Книги перетащили туда колдуна и спрятали, а я не потерплю, чтобы моя книга оказалась…

 - Чем–чем перетащили? — наморщил вопросительно лоб царь.

 - Путем Книги, — нетерпеливо объяснил Дионисий. — В пределах дворца я могу попасть невидимой дорогой в любое место, где лежит моя книга и провести с собой еще кого–нибудь.

 - Книги… книги… книги… — Симеон захлопал глазами, начиная кое–что вспоминать и понимать. — Книги… Так эта книга в тесте… тогда… это была ваша затея?..

 - Наша, — сухо кивнул библиотечный, все еще не в состоянии примириться с потерей одной из своих питомиц.

 - То есть, вы хотели вывести нас…

 - Да.

 - Ох, не догадались мы… — виновато всплеснул руками царь. — Так кто ж мог знать… Вы б хоть записку положили…

 - А записка там у нас была, — вмешался Митроха. — Между страницами вложена.

 - Так ведь мы ее не раскрывали — страницы–то все слиплись, — развел руками Симеон. — Кирпич–кирпичом. Но все равно — спасибо вам, братцы. Просите у меня за свою помощь чего душе угодно.

 - Да ничего нам не надо, — отмахнулся скромно истопник.