И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Это что же я — со всего маху головой вперед на землю полечу? — недовольно скрестил руки на груди чародей.
- Не волнуй себя, шаман–ага, — подмигнул ему уже другим глазом начальник патруля. — Моя батыр твоя ловить на раз–два–три.
Батыры внизу согласно закивали, отошли на несколько шагов за лошадь Керима и вытянули руки, всем своим видом олицетворяя трехсекундную готовность предотвратить жесткую посадку многоуважаемого шамана–аги.
- А если не поймают? — капризно заупрямился Агафон, которому идея изобразить из себя какого–то толстого глупого
- Слушай, дорогой, не нравится твоя — тут сиди, репка пой, пока твоя костер через сто лет протухнет, — не выдержал препирательств Керим и раздраженно притопнул ногой.
Лошадь махнула хвостом, но промолчала.
Сто лет?!..
Об этом волшебник не подумал.
- Ладно, ладно, — торопливо согласился узник собственной магии [66] и подал сигнал батырам. — Давайте сюда свою петлю…
Иванушка и дед Зимарь нерешительно шагнули в сторону кочевников, не зная, как предложить помощь, но те сами раздвинули свои ряды и замахали руками:
- Сюда ходи, чужаки, в середина вставай, шаман–ага ловить будем!
И они поспешили занять освободившиеся места и вытянуть руки, как это сделали батыры Керима.
Тем временем Агафон приготовился к полету, потому что из–за стены пламени донесся его несчастный голос:
- Тяните уж, чего там… Перед смертью не надышишься…
Джигиты на коне ухватились вдвоем покрепче за свое композитное удилище, Керим вскричал: «Эй, ухнуть, да?», и они дернули враз, что было силушки батырской.
Шаман–ага, взревев от страха и боли в выдергиваемых руках, ракетой пронесся над огненной стеной сквозь колышущийся от жара воздух, и врезался в поджидавшую его толпу, сминая и опрокидывая приготовившихся ловить его людей…
При ближайшем рассмотрении оказалось, что выдернутый из своего заточения маг приземлился не куда–нибудь, а прямо на поджидавших его появления царевича и деда Зимаря, и барахтались сейчас в грязи, оглушенные, потерявшие ориентацию в пространстве и пытающиеся разобраться, где чьи руки, ноги и, самое главное, головы, только наши трое искателей приключений.
Наконец, сортировка была произведена, верх–низ и право–лево найдены, дыхание восстановлено, и путешественники обнялись и захлопали друг друга по плечам, выражая бурную радость по поводу долгожданного воссоединения.
- Иван!..
- Агафон!..
- Дед!..
- Получилось!!!..
- Ай, да мы — молодцы!..
- Да это не мы молодцы, а Керим–батыр со своими солдатами, им спасибо говорить надо, это они все придумали, — улыбаясь во весь рот, Иванушка повернулся туда, где, по его мнению, должен был находиться виновник торжества — спаситель попавших в беду [67] волшебников — и угадал.
Умильно улыбаясь и ласково щурясь узкими глазками–щелочками, едва заметными в тени мохнатых рыжих шапок, прямо на них смотрели все десять кочевников.
Смотрели, прижавшись
Улыбка застыла на лице царевича, словно примороженная любимым заклинанием Агафона.
- Ай–вай, — закачал головой Керим, не опуская оружия, — какой любовь, какая дружба… Сердце тает на твоя смотреть, на душа весна цвести…
- Керим–батыр, вы чего? — начал приподниматься Иванушка. — Что случи…
- Не двигай себя, да? — опередил его кочевник. — Сейчас мы ваша будем рука вязать, шаман–ага рот затыкать, чтоб опять чего не натворить. Кто двигаться будет — стрела башка попадет, совсем мертвый будет.
- Керим–батыр, да что произо… — невзирая на предупреждение, Иван вскочил на ноги, и тут же щеку его оцарапала и обожгла пущенная кочевником стрела. Еще несколько стрел вонзились в землю у ног Агафона и старика в виде предупреждения против необдуманных действий.
- Твоя глухой, что ли? — удивился Керим, и уже новая стрела уставилась острым трехгранным наконечником в лоб Ивану. — Моя сказать — стрелять буду, значит, стрелять буду. Зачем не понимай?
- Но…
- Ваша связать их, — мотнул головой начальник патруля, и пока восемь воинов держали путешественников под прицелом, двое ловко скрутили руки за спиной сначала Агафону, потом Ивану и, наконец, деду, и связали их вместе одной веревкой.
Керим придирчиво оглядел результат труда своих подчиненных и недовольно кивнул на чародея.
Касим подскочил к нему, ткнул кулаком в челюсть, заставив мага прикусить язык вместе с куском недопроизнесенного заклинания, затолкал в рот свою перчатку и примотал ее коротким куском веревки. Потом подумал, достал вторую перчатку и засунул ее в раскрывшийся от возмущения рот царевича. Перчатка другого патрульного была затолкана в рот старика.
- Вот теперь хорошо, — удовлетворенно кивнул Керим, опустил лук и подошел к Иванушке, чтобы отстегнуть от пояса ножны с давно приглянувшимся мечом и выудить из кармана честно заработанный кошелек. — Теперь айда стойбище ходить. Завтра дальше пойдем, ханство Караканское пойдем, невольничий рынок пойдем, ваша молодая, сильная, за ваша таньга дадут хороший. А старика наша на сдачу отдать. Бунчук–ага половину таньга нам давать, минус эндээс, минус пенсионный, минус растаможка, минус хозяин рынка взятка — всё равно много останется. Удачно это наша ваша встретила.
Иван яростно замычал и бросился головой вперед на вероломного кочевника.
Тот захохотал и увернулся. Царевич, лишенный точки опоры, которую он рассчитывал обрести в виде груди или головы врага, покачнулся и повалился на землю, увлекая за собой специалиста по волшебным наукам и деда в кучу–малу под смех патруля.
Керим беззлобно пнул его несколько раз и отвернулся, предоставив возможность посмотреть аттракцион «синхронное вставание без помощи рук» своим батырам.
- А если шаман–ага на рынке шаманить начнет? — тревожно спросил у командира Касим, вволю насмеявшись. — Как тогда продать? Клиент браковать будет, скидка требовать!