И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

Багдерина Светлана Анатольевна

 - Бежим!!! — взвизгнул Агафон и первым кинулся к выходу, чуть не оторвав полог.

 И тут же попятился, заставив друзей уткнуться ему в спину.

 - Они уже там… — растеряно проговорил он и поднял руки вверх — полог снова откинулся, на этот раз без его участия — и он оказался нос к носу с Керимом и его обнаженной, зловеще поблескивающей красными бликами от костра саблей.

 - Шаман–ага замерзнуть, в теплый шатер перебраться? — издевательски оскалил он неровные желтоватые зубы и приставил острие сабли к груди чародея.

 -

Брось саблю, Керим! — сурово прозвучал голос Иванушки откуда–то из–за плеча Агафона. — Брось, говорю, а не то я… То есть, в противном случае ты… В смысле, иначе мы… Я хочу сказать, что вашему мурзе может быть нехорошо, вот!..

 Керим за свою не очень долгую, но богатую событиями жизнь успел услышать немало угроз и знал в них толк, но такой, он был уверен, не получал еще никто не только в его роду, но и во всей нации.

 - Может быть, может не быть? — недоуменно сдвинув кустистые брови, сосредоточенно уточнил он, и Агафон, воспользовавшись этой паузой, проворно отпрянул и нырнул вбок и назад, под защиту иванова меча.

 - Нет, точно будет! — строго, но не очень убедительно пообещал царевич, и батыр увидел, как острие черного меча — его вожделенного меча, который он еще несколько часов назад так уговаривал Бунчук–агу отдать ему, почти упирается в грудь застывшего от страха мурзы. Дед Зимарь держал отцу нации руки за спиной и что–то сердито нашептывал ему в ухо.

 - Брось саблю и закрой дверь… то есть, занавесь полог с той стороны! — твердо приказал Иван.

 Мурза жалобно взглянул на своего батыра и закивал:

 - Делай, как Белый Батыр говорить, Керим…

 - И остальным скажи, чтоб прочь пошли! — спохватился и добавил Иван, так как полог отодвинулся и в шатер вежливо просунулись настороженные лица бдительных и хорошо вооруженных соплеменников мурзы.

 - Он в гневе страшен, как степной пожар! — прокомментировал дед и замотал седой головой. — У–у–у–у–у!..

 - Кстати, о пожаре, — недобро прищурился маг и занял стойку номер раз.

 Керим покосился на Иванушку, что с его глазами было совсем не трудно, потом на чародея, без лишних слов разжал пальцы, словно его оружие с секунды на секунду могло вспыхнуть колдовским пламенем, и быстро–быстро попятился, вытесняя широкой спиной застывшую у входа публику.

 Расписной полог упал на место, поколыхался и замер.

 Пленники перевели дыхание и угрюмо переглянулись.

 - Ну, и что теперь, по–вашему, мы будем делать? — шепотом поинтересовался Агафон, поворачиваясь к товарищам по неудавшемуся побегу с таким видом, словно в том, что вокруг шатра собралось все племя, был виноват кто угодно, только не он.

 Настоящий волшебник смеется над химерой вины.

 - А чего ты шепчешь–то? — захлюпал носом и захрипел дед Зимарь. — Вроде, всех уже разбудили, кого не надо…

 - Чтоб не подслушали, — буркнул маг.

 Да–да.

 Смеется.

 Ха–ха.

 Кыш,

пернатая.

 - Извините, Бунчук–ага, что я вам мечом угрожал, — игнорируя пока чародея, чтоб не наговорить ему под горячую руку чего–нибудь не слишком лестного, склонился над мурзой и тоже зашептал Иван. — Но иначе Керим бы не вышел. Вы не бойтесь, мы вам не причиним вреда, я обещаю!

 Дед Зимарь закашлялся, хлюпнул носом и снова что–то зашептал на ухо кочевнику.

 Тот страдальчески сморщился, оскалил зубы в вымученной улыбке, смерил лукоморца недоверчивым взглядом и промолчал.

 - Что делать будем, я говорю? — нетерпеливо повторил Агафон и нервно заоглядывался по сторонам — в каждой колышущейся тени его растревоженное воображение рисовало пробирающегося под стенами шатра кочевника с кривой саблей или копьем.

 Или ту самую химеру, подвергнувшуюся незаслуженному осмеянию.

 - Мы должны попросить у них коней, припасов на несколько дней, и скакать отсюда, пока не выпадем из седла, — высказал свои соображения дед.

 - То есть, метров сто, — мрачно уточнил маг. — Это я про себя говорю. Если вы хотите устраивать тут гонки с препятствиями, то на меня можете не рассчитывать.

 - Мы тебя привяжем, — любезно предложил Иван.

 - Спасибо, — фыркнул он. — Если учесть, что сразу, как только мы сделаем хоть шаг за пределы этой вонючей палатки, нас утыкают стрелами, как игольницы, то тебе не придется об этом беспокоиться.

 - В игольницы стрелы не втыкают, — задумчиво заметил царевич, которому такая мысль в голову еще не приходила.

 - Если ты такой умный, то скажи, что нам делать! — взвился волшебник, словно укушенный.

 Коварная химера умудрилась подобраться совсем близко.

 - Луки, луки… — не слыша его, поджал губы и шептал себе под нос Иванушка. — Луки… Если бы их не было… Если бы у них не было луков…

 - Но они есть! — не выдержал Агафон.

 Лукоморец скользнул по нему отсутствующим взглядом и остановил его на мурзе.

 - Бунчук–ага, скажите, пожалуйста, сколько человек в вашем племени?

 - Наша наций самый большой в эта степь! — гордо поднял голову на него мурза. — Семьдесят три человек! Трепещи, однако, чужак!

 - Семьдесят три… — рассеянно повторил Иван и вдруг вскинул на волшебника глаза и заявил:

 - Так вот. Луки надо сжечь. Мы прикажем им, чтобы каждый человек в стойбище, включая женщин и детей, бросил по луку, по копью и по сабле в тот костер, который напротив нашего шатра…

 - Наша шатер, — брюзгливо прервал его мурза.

 - Это была ваша, — ласково, хоть и несколько гундосо, поправил его дед Зимарь. — А стала наша.

 - …чтоб с запасом и наверняка. И тогда мы сможем, по крайней мере, выехать отсюда без боя.

 - Мой наций гордый, оружие не бросать никогда! — свирепо зыркнул на Ивана из–под растрепанной и прореженной прически мурза.