И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

Багдерина Светлана Анатольевна

 Иванушка поморщился, словно это его руку располосовала кривая сабля какого–нибудь Керима или Ильхама, и взглянул умруну в лицо:

 - Тогда можете взять нитки, чтобы зашить одежду… Только они всё ещё зеленые…

 - Будет исполнено, ваше превосходительство, — отчеканили суровым хором умруны.

 - И не называйте меня, пожалуйста, «ваше превосходительство», — покачал головой царевич. — Зовите меня просто Иваном.

 - Будет исполнено, ва… Иван.

 - Вот, так–то лучше, — слабо улыбнулся лукоморец. — Кстати… я

всё хотел вас спросить… А как вас зовут?

 - «Эй, ты, иди сюда», — без промедления и гораздо более уверенно ответил другой умрун, слева от него. — И добавляют номер того, кого зовут, ва… Иван. Вот видишь: у каждого на рукаве нашит его номер.

 - Нет, я не про это, — отмахнулся Иванушка. — Я спрашиваю ваши имена.

 - А–а, — понимающе кивнул умрун. — Имена. Меня зовут Первый. Его — Второй. Это вот — Третий. Тот…

 - Да нет же, — нетерпеливо замотал головой царевич. — Не цифры. Имена. Я спрашиваю ваши имена, понимаете?.. Вот я, к примеру, Иван. Он — Агафон. Дедушку звать Зимарь. Ковер — Масдай. А вас?

 Умрун напрягся, взгляд его стал оловянным, тупым, и он пустым голосом повторил:

 - Меня зовут Первый. Его — Второй. Его — Третий. Того…

 - Но «Первый» — это не имя, это порядковый номер!..

 Он не договорил, пристыжено замолк, вспомнив, что рассказывал ему волшебник о том, как появляются на свет умруны, и, помолчав, осторожно подбирая слова, спросил:

 - Ты… не помнишь… кем ты был… до того… как стал… солдатом?..

 Умрун наморщил лоб и поджал губы, честно пытаясь припомнить, но через минуту виновато взглянул на лукоморца:

 - Нет… Не помню… До того, как я стал гвардейцем его величества царя Костей, не было ничего. Сержант Юркий учил нас, что имена бывают у людей. У умрунов — только номера. Умрун — никто. Он создан, чтобы служить его величеству царю Костей. Наша жизнь — его жизнь.

 - Кстати, о царе, — сипло присоединился к разговору дед Зимарь. — Это он приказал вам защищать царевича Ивана?

 - Никак нет, — отчеканил Первый, довольный, что ему, наконец–то, задали прямой и понятный вопрос, и удовлетворенно замолк.

 Видя, что объяснения не следуют, лукоморец спросил сам:

 - А кто?

 - Жена его величества царя Костей ее величество царица Елена Прекрасная, Иван, — с готовностью отрапортовал умрун.

 - КТО?!..

 Умрун повторил.

 - Елена Прекрасная?.. — беспомощно переспросил Иванушка, словно всё еще надеялся, что недопонял, или умрун что–то путает. — Елена Прекрасная?.. Но… Она же… Или ее уже тоже… пока мы… то есть, я…

 - С чего ты взял, что это именно она? Может, в мире есть несколько Елен с таким прозвищем? — впервые за вечер перестал стонать и высказал резонное предположение маг.

 - Может… Не знаю… Но про других я никогда не слышал… — забормотал ошарашенный лукоморец. — А если нет?.. Какое дело неизвестной мне Елене Прекрасной до неизвестного ей меня? Нет,

должно быть, это супруга Васи! Но если Костей похитил и ее?.. Что же это тогда получается?..

 - Погоди паниковать, царевич, — болезненно поморщился чародей, не то раздраженный растерянностью друга, не то измученный беспрестанно вопиющим об ударе милосердия или, на худой конец, стакане яда, телом. — Сейчас всё выясним.

 И обратился к умрунам:

 - Она, эта Елена, уже давно замужем за Костеем?

 - Нет, она появилась в замке недавно, и официальной церемонии еще не было, — ровным голосом, не обращая внимания на терзания Ивана, отвечал умрун.

 - Откуда она родом? — продолжал допрос заинтересованный Агафон, на минуту позабыв об усталости.

 - Издалека. Кажется… — сдвинул он брови, вспоминая. — Кажется…

 - Из Лукоморья, — подсказал умрун, которого представили как Третьего.

 - Я же говорил!.. — схватился за голову Иван. — Еще и ее!..

 - Да подожди ты, — махнул на него рукой маг, но уже не так уверено. — Это она в замке отдала вам такой приказ?

 - Нет, не в замке, — отрицательно покачал головой Второй.

 - А где? — напирал Агафон.

 - Мы нашли ее в лесу. В этом лесу. Мы отнесли ее и ее слуг на берег большой реки, и отправились искать Ивана, сына лукоморского царя, чтобы защищать его, то есть, тебя, как она нам приказала.

 Друзья переглянулись, посмотрели на умрунов, потом переглянулись еще раз, пока дед Зимарь не выразил общее мнение:

 - Нич–чего не понимаю…

 Зная по опыту, что без наводящих вопросов не обойтись, Иван взял инициативу в опросе свидетелей на себя:

 - А что она в этом лесу делала? И что там делали вы?

 - Ее величество Елена Прекрасная сбежала из своей кареты, когда мы везли ее в Лукоморье, Иван. Полковник Атас, сержант Щур и сержант Юркий приказали ее поймать. Сержант Щур и его беда пошли в одну сторону, а мы — в другую. Наша беда скоро настигла их в лесу. Но вдруг полковник Атас и сержант Юркий стали смеяться, на нас опустился туман, и они пропали. Тогда командование приняла ее величество царица как старшая по званию, и приказала разыскать тебя, защищать и подчиняться.

 - А сама осталась одна в лесу? — всё еще плохо понимая, что произошло, уточнил Иванушка.

 - Нет, Иван. При ней было двое слуг, и она взяла себе меч полковника Атаса, а меч сержанта Юркого отдала слуге.

 - Елена Прекрасная?.. — лицо Ивана вытянулось, глаза недоуменно захлопали. — Взяла себе меч?.. Она не сказала, что она хотела с ним делать?

 Если бы Первый сообщил, что у нее выросли крылья, как у стрекозы, и она улетела, он не был бы так изумлен.

 - Если я могу высказать свое мнение, Иван?.. — почтительно приподнялся со своего места умрун напротив Иванушки, дождался разрешающего кивка и продолжил: — Она очень хорошо знала, что с ним делать.