И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

Багдерина Светлана Анатольевна

 - Камнем заложил? — словно не расслышав толком, повторил Митроха и поскреб под соболиным малахаем в затылке. — Хм–м… Камнем заложил… А что… Это ты хорошо придумал! Настоящий полководец должен знать, когда использовать магию, а когда — кирпич.

 - Это Манювринг сказал? Или Ямагучи Тамагочи? — вскинул на собеседника заинтересованный взгляд волшебник.

 - Это, голубь, я сказал, — торжественно поднял палец Граненыч, обернулся и кликнул адъютанта.

 - Чего прикажете, ваша светлость? — вытянулся перед ним рыжий молодец в малиновом кафтане.

 - А скажи–ка мне, Ефим, идет у нас сейчас в городе

где–нибудь стройка, или не идет?

 - Стройка… — напряженно свел глаза на переносицу парень и повторил: — Стройка… стройка… Конечно, идет, ваше светлость! Я сам сегодня видел: над одним боярским домом новый этаж надстраивают! Недалеко отсюда, кстати!

 Граненыч на секунду задумался и криво усмехнулся:

 - Может, я ошибаюсь, но наверняка это боярина Никодима дом, так?

 - Н–нет… не ошибаетесь… — ошарашено вытаращил глаза Ефим. — А откуда вы знаете?

 - Я не знаю, — хмыкнул Митроха. — Я догадался. Потому что сейчас мы с той стройки срочно забираем каменщиков, материал и раствор и перевозим всё сюда, чтобы заложить Сабрумайские ворота. Займись, голубь.

 - А… боярин Никодим… он… э–э–э… не будет возражать? — нервно переминаясь с ноги на ногу, осмелился полюбопытствовать адъютант, и лицо его при этом стало одного тона с кафтаном.

 - Обязательно будет, — кивнул князь. — Да только ты его не спрашивай. А если шибко вопить начнет, скажи, что мы их рекрутируем, что значит, экспроприируем, именем оборонного командования.

 - К–к–как?.. — беспомощно выдавил Ефим, и в глазах его отразился тихий ужас, вызвать который за весь день не смогли ни таран, ни зверолюди, ни Змей–Горыныч.

 Граненыч посмотрел на парня и махнул рукой:

 - Ладно, ничего не говори. Я сам потом с ним разберусь. Ну, давай, сполняй бегом, чего стал! Ворота того и гляди, долго жить прикажут, а он стоит, рот разинув, как в балагане!

 - Уже лечу!.. Мигом обернусь!.. Одна нога здесь, другая там!.. — крикнул на ходу Ефим, вскочил в седло солового жеребца, и частый перестук копыт барабанной дробью загремел в гулких переулках.

 

 

 

 Тьма опустилась на город Лукоморск, и защитники Сабрумайских ворот в первый раз за день смогли перевести дух.

 Оставив тройной дозор на башне и стенах, утомленные ратники потянулись в рекрутированные, что значит, экспроприированные под казармы, амбары лукоморских и пришлых купчин, удачно построенные метрах в ста от сторожевой башни — обсуждать дневные события, чистить оружие, перевязывать раны, ужинать и спать.

 Раненых, которые не могли присоединиться к своим товарищам, уложили под бдительным и пристрастным присмотром деда Зимаря и его команды знахарей, травников, костоправов и сиделок в импровизированном лазарете — амбаре поменьше, удобно расположившемся у дороги, в нескольких метрах от ворот, теперь уже намертво заложенных пятнадцатиметровым слоем отборного (у боярина Никодима) камня.

 Убедившись лично, что все караулы караулят, целители исцеляют, а солдаты отдыхают, князь Грановитый, прихватив на это раз и своего заместителя по вопросам волшебства, отбыл в царский дворец на совещание обкома, доклад его величеству и плановую ссору с ограбленным боярином.

 Кабатчик из «Гнутой подковы», притулившейся между двумя амбарами, Амос Тороватый, называемый также недоброжелателями

и похмельными остряками Донос Вороватый, с грустью убедился, что, соблюдая сухой закон, установленный суровым князем, вооруженный контингент потреблять его основной товар не собирается, а кормят их и без него хорошо, и уже не лелеял пустые надежды. Добросовестно всё же просидев в бесприбыльном одиночестве до полдвенадцатого, он уже собирался закрывать заведение, как вдруг дверь отворилась, и на пороге возник первый за весь день человек, похожий на его постоянного клиента: помятый, заросший, с бегающими покрасневшими глазами, в неопрятной одежде, которую охотнее взял бы старьевщик, чем прачка — и сразу устремился к стойке.

 - Вина, водочки–с?.. — угодливо изогнулся кабатчик и, не дожидаясь ответа, потянулся за бутылью с самогоном.

 - М–м–м… э–э–э… — замялся вошедший, оглянулся по сторонам, увидел, что зал пуст, и немного расслабился. — А… бочонок вина литров на двадцать… у вас найдется?

 - Найдем, — радостно подтвердил хозяин. — Пятьдесят рублей всё удовольствие.

 - А… скинуть бы?.. — нерешительно, словно торговался в первый раз, просительно проговорил гость.

 - Только с лестницы, — не переставая умильно улыбаться, сообщил кабатчик и нащупал под стойкой рядом с жестяным ящиком–кассой палицу: до победы над захватчиком с назойливыми, но неплатежеспособными клиентами ему теперь приходилось общаться самому, так как вышибала два дня назад взял отпуск за свой счет и коварно вступил в ополчение.

 - Нет, я так просто спросил, — сразу взял на попятную гость.

 - А я так просто ответил, — голос Тороватого просто истекал радушием и гостеприимством. — Так как? Брать будем?

 - Д–да… — торопливо кивнул посетитель. — А… ложками вы оплату принимаете?

 - Чем–чем? — выронил шестопер себе на ногу Амос.

 - Л–ложками, — сглотнул сухим горлом гость. — Но вы не думайте — они мои. Личные. Серебряные.

 - Серебряные? — задумчиво повторил хозяин. — Хм–м–м… Давненько я не видал серебряных ложек…

 - Что?.. — не понял гость.

 - Ложки покажи, говорю!

 - А–а… Пожалте… — клиент пошарил по карманам, выгреб все ложки и выложил на стойку веером перед кабатчиком.

 - Хм… — пробурчал тот, поднося чуть ли не к носу и внимательно разглядывая прищуренным косящим глазом одну из них.

 Гость забыл дышать.

 - То есть, ты хочешь сказать, что тебя зовут воевода Букаха–Подколодный? — широко ухмыльнулся, наконец, кабатчик и зыркнул на гостя.

 - Нет!!!.. — подпрыгнул вошедший. — Нет!!!.. Это не я!!!.. То есть, не он!!!.. Это не мои ложки!.. Не мои!!!..

 - Краденые, что ли? — вкрадчиво поинтересовался Амос и испытующе вперил раскосый взгляд в ложкопродавца.

 - Да!.. Нет!.. Это… моей бабушки!.. Пра!..

 - В смысле, твоя бабушка… пра… была воеводой? — тупо уставился хозяин «Гнутой подковы» на гостя.

 - Да!.. Нет!.. Слушай, какая тебе разница, а? — не выдержал гость. — Ты или берешь эти проклятые ложки, или я сейчас ухожу и найду…

 - А с чего ты решил, что я их не беру? — удивленно округлил глаза и приподнял брови кабатчик. — Беру. И не надо так волноваться. Может же бескорыстный любитель гинекологии… геронтологии… генералогии… короче, семейных связей родовитых, задать вопрос по теме?