И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Вам не понравилась еда? — казалось, Костей искренне не понимал причины недовольства своей пленницы.
- Нет.
Царевна двумя пальчиками откинула салфетку с блюд, поджидавших их на столе, и осторожно, как в жерло пушки, заглянула в первую тарелку.
- Смотрите, что это?
Костей прочитал запись на листе пергамента рядом с тарелками — судя по всему, меню: «Салат овощной с зеленью».
- Если это салат, — Серафима брезгливо ткнула мизинчиком в чашку размером с небольшой тазик, — песка в нем видно быть не должно…
-
- …Потому что песка там не должно БЫТЬ.
Костей провел ладонью над салатом, и объем его уменьшился на четверть.
- И кузнечиков — тоже, — упорствовала в недовольстве царевна.
- Но здесь же написано — это зелень!
- Зелень — это лук и укроп, милейший. Если, конечно, вы родом не из Вамаяси.
- Я родом из Сабрумайского княжества!..
- Тем более. Мясо должно быть прожаренным, с хрустящей корочкой, — методично, не обращая внимания на хозяина, продолжала критиковать местную точку общепита Серафима. — Картофель полностью почищенный и без ростков. Халва — не заскорузлой по краям…
- Это хлеб, — обиженно прервал ее Костей.
- Хлеб? Вас обманули. Я видела хлеб. Он не такой, — с издевательским удивлением приподняла брови царевна. — Я не капризна. Я не знаю, что такое капризы. Я в жизни своей никогда не была капризной. Никто на свете не может назвать меня капризной, — она бросила вызывающий взгляд на Костея, но тот пожал плечами и вызова не принял. — Но я требую предоставить мне нормальную еду, соответствующую моему статусу.
- Ваш статус здесь, — прищурился царь, — моя пленница.
- А я думала, что мой статус здесь — ваша будущая жена.
Бастионы пали.
Сбылась мечта идиота.
- Ж–жена? — царь приподнялся со стула и недоверчиво заглянул царевне в лицо. — Так вы согласны? Вы больше не требуете отпустить вас, отправить домой и чего еще там?..
- А вы меня отпустите? — быстро спросила Серафима.
- Нет.
- У меня есть выбор?
- Нет.
- Тогда давайте, наконец, отравимся вашим завтраком, царь.
- Отравимся? Ну, нет. Если вам это не нравится — хотя меня лично это устраивало на протяжении многих лет — я все исправлю. Дело в том, что повар — мой старый палач в отставке. Что бы вы про меня не думали, но я не могу выбросить на улицу человека после пятидесяти лет добросовестной работы только потому, что он ослеп, и у него стали трястись руки. Тем более, если его навыки могли пригодиться в другом месте.
- Оказывается, у вас есть сердце, царь?
- У меня есть мозги, — Костей растянул тонкие губы в ответ на то, что он посчитал комплиментом. Может, это была радость. — И моя магия. К вашим услугам, царица.
Он медленно провел костлявой рукой над тарелками, Камень вспыхнул и засиял ровным багровым светом — темнее, чем вчера, когда я его увидела, подумала Серафима — и блюда были приведены в соответствие с пожеланиями будущей супруги.
- А посуда? — перешла она к следующему
- А что с ней? — настороженным взглядом Костей окинул накрытый стол. — Все на месте, целое, не треснутое — я знаю эту примету.
- А примету, что все на столе должно соответствовать друг другу, составлять гармонию, вы знаете?
- Н–нет?
- Тарелки, блюдца и чашки должны иметь одинаковый рисунок. Это называется «сервиз».
- Что за блажь, — непонимающе пожал плечами царь, но камень на его груди засветился, и все тарелки на глазах окрасились в матовый черный цвет. — Так вас устроит?
- Если у нас не поминки, то нет. Если ваше величество не затруднит, сделайте сервиз ну, хотя бы, голубого цвета. С золотыми каемками.
- Для вашего величества — все, что угодно. Даже золотые каемки, — уголки губ Костея подвинулись к ушам.
Камень засиял, посуда, как бдительный хамелеон, приняла заказанный вид.
- Неплохо, — склонила голову царевна.
- Ну, а теперь, когда все здесь по вашему вкусу — присаживайтесь, моя драгоценная Елена, — жестом пригласил Костей, и губы его растянулись еще шире. Наверное, это было счастье.
Но драгоценная Елена его счастья не разделила.
- Как, вы не хотите отодвинуть мне стул, чтобы я могла сесть? — весь ее вид был нерукотворным монументом Недоумению в самом его дистиллированном виде.
- Вы плохо себя чувствуете? — недоумение царя было еще более искренним — это почувствовала даже Серафима. — Вы не можете сами отодвинуть стул?
- Нет, благодарю вас, насколько это возможно после ночи в неотапливаемых недоотремонтированных покоях под храпение Змея–Горыныча и туалета без помощи служанок, я чувствую себя нормально. Но отодвинуть стул, чтобы помочь даме сесть — это требование этикета.
- Да?
Если бы в его присутствии кто–нибудь сейчас произнес «гиперсенситивный синхрофазотрон на мю–мезонах», вряд ли это вызвало бы у него большее непонимание.
- Да.
Тон женщины его мечты не оставлял пространства для маневра, и он повиновался.
Будущее и настоящее вновь стали светлыми и безоблачными — ровно на три секунды.
- А где у вас салфетки? Где вилка и нож? И что мы будем есть ложкой? — вежливый вопрошающий взгляд царицы снова поставил его в тупик, и он ощутил давно забытые чувства — маленького мальчика, не выучившего уроки.
- Это тоже требования этого вашего… Этикета?
- Да, — ровно сообщила Серафима.
Вспышка Камня — и недостающие предметы появились на столе.
Очень хорошо.
Продолжим.
- Этикет требует, ваше величество, чтобы человек за столом сидел не разваливался на всем сидении стула.
Костей подтянулся.
- И не балансировал на краешке.
Он переместился на середину.
- Сиденье стула нужно занимать полностью, слегка прикасаясь спиной к спинке.
Перемещение продолжилось.