И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Помогите мне!
- Исключительно из любопытства, — склонил голову царь, вытянул руку в сторону грибов и плавно сжал пальцы в кулак.
Одновременно со вспышкой Камня злосчастные грибы навеки исчезли с лица земли в столбе ревущего белого пламени.
Нити, опутывающие Зюгму, почернели и рассыпались в пыль.
Еще один текучий жест — и советник пришел в себя, застонал, открыл глаза и сел.
И тут же подскочил, как укушенный.
Хотя, почему «как»?
Зубки Филомелы вольностей
- Я!.. Вас!.. Посадил!.. А вы!.. Меня!.. За… все!.. Хватать!.. — под яростным натиском стасорокакилограммовой туши советника бедная клумба с редкими тропическими растениями не продержалась и двадцати секунд.
Зажимая свежепрогрызенные Зубками дыры в задней средней части балахона и во всем, что под ним находилось, Зюгма сделал неуклюжую попытку поклониться, понял, что со своей комплекцией он может или держать руки сзади, или кланяться, выбрал первое и пожал плечами.
- Извините, ваши величества, я все через десять минут исправлю.
Костей выжидательно посмотрел на Серафиму.
- Через десять минут? — ласковая улыбка царевны не смогла обмануть насторожившегося Зюгму. — Давайте не будем торопиться. Через полчаса я предоставлю вам свой проект СВОЕГО сада, и если после обеда я не увижу его здесь перед собой, то… — Серафима вскинула беззащитный взгляд на Костея и вздохнула.
Советник сжался.
- То придется мне обходиться без места для прогулок, — покорно договорила она.
Не успел Зюгма выдохнуть с облегчением, как Костей добавил:
- А мне — без советника.
- Буду стараться, ваше величество, и заставлю работать как проклятых всех моих помощников. Ваша воля — мне закон, — изобразив лицом счастливую покорность и, похоже, успев позабыть об инциденте на клумбе, склонился в глубоком поклоне колдун.
Раздался натужный треск.
Это разодранный балахон и прочие предметы советничьего туалета, устав бороться с натяжением, сдались и разошлись в разные стороны.
На упитанном лице Зюгмы воцарилось выражение, которое в приличном обществе вслух не говорят.
Серафима неохотно спрятала усмешку, сделала вид, что ничего не произошло и, слегка покосившись на Костея, обратилась к советнику:
- А, кстати, уважаемые господин первый советник, пока не забыла — хотелось бы поблагодарить вас за исполнение моей вчерашней просьбы.
- К–какой… просьбы?
- Насчет новой обуви, — напомнила царевна.
- А… Всегда рад.
- Огромный выбор, прекрасная работа, отборные материалы.
- Это был такой пустяк, — слегка ожил и самодовольно усмехнулся Зюгма.
- Только не могли бы вы намекнуть мне, когда вы предоставите обувь и на правую ногу? — шелковым голоском поинтересовалась Серафима.
- Что?..
- То, что я дала вам только левую туфлю, не значит, что у меня обе ноги одинаковые,
- Что?..
Костей расхохотался.
Зюгма окончательно завял.
Царевна попросила перья, чернила, кисти, краску, бумагу и не беспокоить.
Через обещанные полчаса она выдала на–гора план своего сада, с подписанными деревьями — кружочками, кустарниками–горошинами и травами–вениками и приказание ничего не менять. Особенно травы, хотелось добавить ей. Никогда не знаешь, что и как может пригодиться.
Передав план поджидавшему под дверью помощнику Зюгмы, она радостно потерла руки и продолжила работу — пока она работала над проектом сада, в голову ей пришла одна презабавнейшая идея.
Исписанные и изрисованные листы толстой шершавой бумаги так и летали по всей комнате — Находка только успевала их подбирать. Ей было дано распоряжение дуть на них, чтобы побыстрее просушить краску и чернила, и складывать в стопочки по тематике.
И когда от Костея пришли приглашать ее на обед, она прихватила с собой горничную, нагрузив ее плодами своего необузданного творческого утра.
- Что это? — увидев Находку с кипой бумаги, пером и чернильницей, царь жестом прервал доклад генерала Кукуя и в предчувствии неприятностей нахмурился.
- Это — план реконструкции дворца, — гордо заявила Серафима и, подвинув широким жестом посуду с обитаемого конца стола, веером раскинула ярко раскрашенные рисунки.
Веер получался толщиной чуть не с «Приключения лукоморских витязей».
- Дворцу не нужна реконструкция, — решительно отверг проект, даже не взглянув на рисунки, Костей.
Ах, не нужна…
Значит, мы готовы выполнять не все мои прихоти.
Ладно, не хотим прихоти — создадим необходимость.
Другого плана выбраться из своей комнаты куда–то, кроме этого дурацкого сада, у меня все равно нет. Как и времени его придумывать.
- Почему, ваше величество? — вкрадчиво склонив голову, перешла в контрнаступление царевна.
- Потому что, когда я стану царем Лукоморья, — при этих словах Костей испытующе впился единственным глазом в лицо Серафимы, — ноги моей больше в этой дыре не будет.
Серафима не дрогнула.
- Вы станете царем Лукоморья, потом правителем Забугорья, потом — всего мира, и люди захотят узнать, где начинал свой путь в величие такой человек, как вы. В страну Костей, к этому самому замку потянутся толпы паломников, чтобы увидеть то, что не видел никто, чтобы рассказать всем, чтобы вспоминать всю жизнь. И что они здесь у вас увидят? — она трагически обвела полутемный затрапезный трапезный зал рукой, свободной от рисунков.
- Света можно будет прибавить, — неохотно согласился царь.