И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
«Понятно, узнаем," — отметила на полях карты боевых действий царевна и продолжила разведку боем:
- А если он останется… голодным?.. можно так сказать?
- Ничего не случится. Я не смогу его использовать, пока не напитаю — всего лишь. Но все, что было создано с его помощью, будет оставаться незыблемым и неизменным. На этот счет вы можете быть спокойны.
- Значит, его невозможно уничтожить? — невинно глядя в потолок на чучело летучей мыши размером с орла, поинтересовалась царевна.
- Уничтожить его
- Что же это?
- Это еще один секрет моей магии, царица.
- Как много у вас от меня секретов, ваше величество, — мужественно повторила на бис свой смертельный для здоровья трюк с надуванием губок и хлопаньем глазками она.
- Со временем их будет меньше.
«Со временем их вообще не останется," — прокомментировала мрачно про себя Серафима и тут же добавила: «Только где же его взять — это время?..»
- Вы меня заинтриговали, ваше величество, — продолжила тут же она, не давая царю опомниться, передумать или сменить тему разговора. — В эту… Треклятую башню… Или как там она… мы туда тоже сейчас пойдем?
- Туда — нет.
- Но почему? Вы же обещали показать мне, как устроена настоящая магия! — возмутилась вполне искренне царевна.
- И держу свое обещание. Смотрите, — Костей обвел рукой комнату — чародейский НП. — Башня Паук — средоточие испытанной, прирученной, полезной магии. Я ничего от вас не скрываю. Здесь. Но там…. Некоторые вещи и явления для непосвященных могут быть слишком опасны. Люди слепнут, теряют рассудок, кончают жизнь самоубийством… Вам этого мало?
- Мне этого много, — обижено нахмурилась она. — Но если мы не пойдем туда, тогда покажите мне еще что–нибудь интересное. Желательно — весь замок. Только, конечно, те его части, где мне не грозит сойти с ума или онеметь от ваших ужасов.
При слове «онеметь» Костей пожалел, что Заклятая башня, на самом деле, такого воздействия на людей не оказывает.
Но делать было нечего.
- Извольте, — вздохнул он. — Как вам будет угодно. Думаю, сокровищница вас заинтересует больше, чем какая–то головоломная пыльная магия.
- Сокровищница — это всегда интересно, — уклончиво ответила Серафима и бросила прощальный взгляд вокруг — нельзя ли перед уходом еще чего–нибудь незаметно стянуть. Но все в пределах досягаемости ее маленькой, но ловкой руки было или слишком большим, или слишком немагическим, и она, скрыв разочарованный вздох, пошла за Костеем.
Проходя мимо последней тарелки, она бросила скользящий взгляд на ее картинку, и остановилась, как будто налетела на стеклянную стену.
По тарелке шло сражение.
Конная толпа узкоглазых кочевников в мохнатых малахаях, с кривыми саблями, горбатыми луками и маленькими круглыми щитами налетели на стройное, но малочисленное построение пехоты — судя по вооружению
Всадники восторженно замахали своим вооружением, стегнули лошадей и закружили вокруг лукоморского отряда ощетинившейся железом смертоносной каруселью.
Дружина остановилась — путь к отступлению был отрезан.
Трубач поднес к губам рожок — и солдаты тут же перетащили раненых в середину, сдвинули сплошной стеной щиты и выставили копья, готовясь подороже продать свои жизни. Но против стрел они были беззащитны.
И тут из заросшего густым кустарником оврага справа от них вывалилась орава зверолюдей в черных кожаных латах с короткими тяжелыми мечами и с зазубренными как рыбий скелет кинжалами.
Сердце Серафимы болезненно екнуло, пропустило такт, и, как будто стараясь с лихвой наверстать упущенное, заколотилось, как пойманный зверек.
Она никогда не видела таких воинов раньше, но и без подсказки мигом поняла, что это и есть пресловутые солдаты Костея.
Кочевники тоже увидели их, и царевна, морщась, как от физической боли, порадовалась, что тарелка не доносит звук, иначе от их торжествующего визга разорвались бы не только ее барабанные перепонки, но и без того обливающееся кровью сердце.
Участь отряда была бы решена в несколько минут, и ничего иного царевна и не ждала…
Если бы не кони.
Похоже было, что при заключении этого странного военного союза они были той единственной силой, мнением которой никто не позаботился поинтересоваться.
А зря.
Потому что как только они увидели и — самое важное — унюхали злобных оскалившихся хищников неизвестной породы в непосредственной близости от себя, они не стали раздумывать ни секунды. В один миг ополоумевшее лошадиное племя послало все происходящее коню под хвост, взбрыкнуло и понесло, не разбирая дороги, оставляя за собой своих опешивших от такого поворота сражения седоков и растоптанных и смятых зверолюдей.
Дружинники, не поверив сперва своей удаче, быстро пришли в себя и под дружное, но беззвучное «ура» азартно перешли в контрнаступление.
Костей яростно махнул рукой над тарелкой, и изображение пропало.
Если бы на него кто–нибудь сейчас догадался поставить чайник, тот бы закипел.
- Идиоты!.. Дебилы!.. Жабьи дети!.. — то и дело прорывалось между двух его стиснутых зубов. — Если так все пойдет дальше!.. Я убью этого напыщенного болвана с розовыми пуговицами!.. Своими руками!.. Я превращу его в жабу!.. В крысу!.. В слизняка!..
Серафима, поспешно упрятав торжествующую ухмылку во весь рот подальше от его взбешенного взора, невинно поинтересовалась: