И ты познаешь любовь

Артемова Алла

Наступила полночь. Татьяна время от времени терла усталые глаза и прикрывала рукой рот, пытаясь сдержать зевоту. Андрей с недовольным видом листал словарь, но молчал.

– Так-так, молодые люди… Чем это вы тут занимаетесь? – Петр Степанович появился так неожиданно, что Татьяна и Андрей, боровшиеся со сном и усталостью, невольно вздрогнули.

– А-а-а… папа, это ты? – произнесла Татьяна и сладко потянулась. – Почему так поздно?

– Заболел Губерман. Пришлось его подменить. Больные ждать не могут. Три операции, одна сложнее другой. Устал… смертельно устал. Единственное желание – как можно быстрее добраться до постели, – Петр Степанович, точно в подтверждение сказанных слов, блаженно прикрыл глаза.

– Тогда иди и ложись, а мы с Андреем еще немного поработаем, – сказала Татьяна и помахала отцу рукой. – Бай-бай…

– Да, да… – Петр

Степанович взял брошюру, лежавшую на кухонном столе, и с рассеянным видом стал листать. – Что это?

– Пока сказать трудно, – Андрей недовольно шмыгнул носом. – Но боюсь, все, чем мы сейчас занимаемся, иначе как ерундой не назовешь.

– Андрей, перестань, – резко оборвала Татьяна Чернышова. – Папа, видишь ли в чем дело… – Татьяна на миг запнулась, прежде чем рассказать отцу о таинственной папке, обнаруженной ею в библиотечном хранилище для книг. – Что-то подсказывает мне, папа, что материал, напечатанный в этой статье, содержит много интересного и полезного для специалистов по протезированию. Андрей сомневается, а я верю… верю, что так и есть.

– Дочка, я всегда учил тебя не отступать перед трудностями. Если веришь, то продолжай работу, несмотря ни на что.

– Петр Степанович, а если мы попусту тратим время, если все, написанное в брошюре, не стоит и выеденного яйца?

– Попусту тратим время? – Татьяна резко встала. – Подумаешь, занятой какой! Ты всего несколько часов напрягаешь свои мозги, а разговоров…

– Дети, дети, – Петр Степанович сделал примирительный жест рукой. – Не надо ссориться. А ты, Танюша, будь более сдержанной. У тебя вечно – чуть что не по-твоему, сразу встаешь в позу. Андрей в чем-то прав.

– Но, папа…

– Материал, который вы переводите, возможно, не представляет никакого интереса, а может быть, совсем наоборот. Поэтому, Андрей, пока есть сомнения, следует продолжать работу.

– Вот видишь, папа меня поддерживает, – сказала Татьяна и с победоносным видом посмотрела на Андрея, и он после некоторых раздумий утвердительно кивнул головой.

– Вот и хорошо, – Петр Степанович, довольный, что все благополучно разрешилось, удалился в свою спальню.

Раздевшись, он быстро нырнул под одеяло. Однако сон долго не шел. Мозг, перегруженный за день всевозможной информацией, зачастую не вызывающей положительные эмоции, продолжал работать. На фронте он часто мечтал о том, что закончится война и работать станет легче. Но в мирное время перед советскими хирургами встали другие, не менее трудные, чем в годы войны, проблемы, одна из которых потребовала даже создания восстановительно-реставрационной хирургии. Центральные травматологические центры и институты не справлялись с потоком больных, которым требовалась помощь в плане ликвидации последствий от огнестрельных ран. Поэтому эта работа была возложена и на районные больницы. Районная больница № 36, в которой тридцать лет работал Петр Степанович, не была исключением. Соколову и его коллегам теперь приходилось делать не только традиционные операции, но и сложные пластические операции, сшивать и реставрировать нервы, пересаживать кожу, сухожилия и мышцы. Петр Степанович, как и прежде, в довоенные годы, весь без остатка отдался работе и находился в стенах больницы с раннего утра до поздней ночи. Только теперь делал он это со спокойной душой. Его дочь, ожидая отца с работы, не коротает долгие вечера в полном одиночестве, с ней постоянно был Андрей. Это успокаивало его, хотя подсознательно, нет-нет, а возникала мысль – а вдруг Татьяна, проводя так много времени вместе с Андреем, увлечется им. Тогда ее любовь к отцу уже не будет такой крепкой и нежной, как прежде, а отойдет на второй план. Конечно, Петр Степанович отдавал себе отчет в том, что рано или поздно Татьяна встретит человека, с которым захочет соединить свою судьбу. Но он боялся этого и даже предпочитал, чтобы дочь так и осталась до конца своей жизни старой девой. Эгоизм, обычный отцовский эгоизм. То, что Татьяна полюбила Андрея, Петр Степанович понял не сразу, а лишь спустя два месяца, когда все не просто говорило об этом, но уже и кричало: яркая модная одежда, которую теперь предпочитала носить дочь, чтобы выглядеть привлекательной, новая прическа, счастливая улыбка на лице и легкая, полная грации походка. Никаких сомнений не было – Татьяна влюблена, и ее любовь взаимна. И когда Петр Степанович понял это, понял, что уже не в его власти что-либо изменить, ему пришлось смириться, хотя и с болью в сердце.

Но не все так просто и гладко было в отношениях молодых

людей. Первая крупная ссора произошла между ними, когда они работали над переводом той самой злополучной брошюры, которую Татьяна принесла из библиотечного хранилища. В принципе, Андрей был согласен с Татьяной. Любое начатое дело следует доводить до конца, но ему не хватало элементарной выдержки и терпения. Первые несколько дней девушке удавалось, правда, с трудом, сдерживать неоднократные порывы Андрея прекратить перевод статьи. Но буря надвигалась, и она была неминуема. Однажды Татьяна вернулась работы раньше обычного.

– Ты систематизировал материал, который мы с тобой вчера перевели? – спросила она Андрея.

– Нет, – Андрей скрестил руки на груди и посмотрел на девушку так, точно бросал ей дерзкий вызов.

– Почему?

– Мне все осточертело. Хватит, не желаю больше заниматься всей этой ерундой. Оставь меня в покое.

– Андрей, как же трудно с тобой. Неужели ты не понимаешь – все, чем мы занимаемся, нужно в первую очередь тебе? Какой же ты еще безответственный глупый ребенок.

– Пусть я, как ты выразилась, глупый ребенок, а вот ты – упрямая дура.

– Что? – Татьяна вздрогнула, словно Чернышов вонзил ей кинжал в самое сердце, и резко встала. – Что ты сказал? – она размахнулась и ударила его по лицу.

– Таня, Таня… – Андрей прижал руку к щеке и с болью посмотрел на девушку, которая, задыхаясь от слез, выбежала из столовой.

Она влетела в свою комнату, с шумом захлопнула дверь и бросилась на кровать.

– За что? За что? – девушка металась по подушке, чувствуя себя разбитой и униженной.

Было невыносимо больно, и жгучие слезы обиды и разочарования текли по лицу без остановки.

Андрей мгновенно пришел в себя и понял, какой отвратительный поступок он совершил. Нет, он не только грубо оскорбил девушку, он в одночасье порушил все то хорошее, что она сделала для него. Как он мог так поступить? Татьяна, не жалея ни сил, ни времени, старалась помочь ему справиться с невыносимой болью, отчаянием и злобой на весь мир, которые поселились в его душе. Но, самое главное, она вселила в него веру в себя. А он!? Андрей, сгорбившись, опираясь на костыли, подошел к Татьяне.

– Танечка… прости меня… умоляю, – Андрей робко провел рукой по волосам девушки. – Я не хотел тебя обидеть. Я дурак, глупый мальчишка. Не плачь, твои слезы разрывают мне душу. Хочешь, я сейчас пойду и переведу до конца эту статью, будь она проклята. Ну, хочешь? Я сделаю все, только прости.

– Нет, – Татьяна оторвалась от подушки и дрожащей рукой отбросила с лица мокрую от слез прядь волос, – ничего не надо делать. Ты прав. Зачем заниматься делом, которое считаешь ненужным и бесполезным? Я больше не буду вторгаться в твою жизнь и пытаться помочь тебе ее переделать. Живи, как знаешь и как можешь. А сейчас, прошу тебя, оставь меня одну. Я не хочу тебя видеть.

С этого дня Татьяна точно очнулась от волшебного сна, в котором пребывала с момента появления Чернышова в их доме. В том, что он сорвался и оскорбил ее, Татьяна видела скорее закономерность, чем случайность. Девушка вспомнила еще несколько моментов, когда Чернышов был не на высоте. Конечно, несчастье, постигшее Андрея, повлияло на его характер, но не настолько, чтобы из сильного и целеустремленного человека он превратился бы в слабого и безвольного. Скорее всего, он был от рождения слабохарактерным человеком, а несчастье лишь усугубило эту черту. Но она любила этого человека, любила всей душой. Правда, ее любовь была больше основана на жалости, чем на преклонении перед любимым человеком. Но разве любить, это не значит жалеть и прощать? Сердцем Татьяна простила Андрея сразу же, не задумываясь, но как быть с разумом… Разумнее всего было бы воплотить в жизнь сказанное ею во время их ссоры. Но это равносильно предательству, а она не могла так поступить, впрочем, как и сделать вид, будто бы Андрей прощен ею с легкостью игривой кокетки. Тогда Татьяна решила не торопить события, другими словами, занять выжидательную позицию.

А Андрей страдал и от этого по ночам плохо спал. Он искал выход из создавшейся ситуации. Но придумать ничего лучше, чем продолжить работу по переводу немецкой статьи, не смог. Его ссора с девушкой не прошла для него бесследно. Приступив к работе, Андрей перво-наперво внимательно прочитал весь материал, который они перевели с Татьяной. Он вдумывался в каждое слово, каждую фразу, напрягая свои мозги так, что, казалось, голова расколется пополам.

– Что, что означает эта фраза? Какой смысл немецкий профессор вложил в эти слова?