И в болезни, и в здравии, и на подоконнике
Шрифт:
Петер и Делла метались по комнате, шпаря всем, что приходило в голову, просто наудачу – а вдруг да сработает. Заклинания отскакивали от дубленой шкуры или тонули в ней, впитывались как вода в песок. Остервеневшая от неудач, Делла подскочила вплотную и всадила концентрированный Агни прямо в белесое, равнодушное, как снулая рыба, лицо. Яростный оранжевый огонь облизал кожу и стек по гриве, бессильный и бесполезный. Нырнув на пол, Делла заученным движением кувыркнулась, уходя от удара когтистой лапы. Сфинкс вспорол доски как бумагу, гневно взвыл и хлестнул хвостом.
– Ракшхатир!
Спрятанный
– Кхарт! – рубанул сбоку Петер. Ярко-голубая вспышка скользнула по хребту и улетела в стену, располовинив комод. Отвлеченная новой атакой, кошка отвернулась, и Делла перехватила палочку, смещая пальцы в позицию два и три четверти. Игры закончились, и одобренные Департаментом заклинания тоже. Все вопросы легитимности остались по ту сторону порога – в комнате с белым роялем. И с окровавленными шторами.
– Леве тареф!
Сфинкс вздрогнул, на секунду замедлился, но сердце у него однозначно не разорвалось.
– Ассанамарана! – проорал Петер, замахиваясь палочкой так, будто гвозди забивал.
– Шахор мавет!
– Кантха бха-ни!
Густые багровые сгустки темной магии разрывали мебель и корежили стены, комната тряслась и ходила ходуном. Сфинкс вертелся между двумя противниками, оскалив клыки, и выл на одной пронзительной ноте, полосуя воздух хвостом.
– Ваата агни!
– Дам ратах!
Уворачиваясь от свистнувшего над ухом хвоста, Петер завалился набок, и тут же в него полетела растопыренная когтистая лапа. Делла прикрыла напарника пламенным плащом Абулафии. Это заклинание сжигало любую плоть, коснувшуюся его, но долбанная кошка даже волдырей не заработала, только взвыла от бессильной ярости – и Делла взвыла в ответ.
– Ах ты ж сука упертая! Сдохни, тварь! Махант тад!
Плотный, физически ощутимый сгусток магии промчался по комнате, как чугунный таран, дробя в труху доски, и врезался в сфинкса. Коротко мявкнув, кошка закувыркалась, шарахнулась о стену и, проломив кирпичи, вывалилась в сад.
Какой-то страж в ободранной черно-белой форме метнулся наперерез, получил хвостом в бедро и рухнул, немедленно впечатанный в землю тяжелой лапой. Со всех сторон уже бежали люди, в воздухе праздничным салютом сверкали заклинания, но Делле было похуй. Сиганув через пролом в стене, она рванула к сфинксу, вбивая в него заклинания, как швейная машинка Зингера – иглу в тряпки. Оторопевшая от навалившихся на нее несчастий кошка выгнулась дугой, шарахнулась в одну сторону, в другую, а потом пошла на прорыв. Одним ударом лапы переломив шею тощему магу в пиджачной паре, она поперла через толпу, словно газонокосилка через заросли клевера. Люди разлетались в стороны, иногда целые, иногда нет, и Делла на секунду выхватила взглядом женщину в пестром платье – ту самую, рядом с которой стояла у портала. Женщина сидела на траве, прижимая к груди культю правой руки, и выла. Веселенькое платье стремительно наливалось красным.
– Я тебе кишки на глотку намотаю!
–
Проскочив засаженную прозрачными белыми цветочками клумбу, Делла догнала сфинкса у самого купола. Кошка с разгона долбанулась в него так, что силовое поле вздрогнуло, упала, перекувыркнулась, вскочила и снова ударила. По эластичному куполу побежали тонкие, удивительно изящные трещины.
– Ты что творишь, хер ты конский?! Марана марут! Махорага агни! Бхайя мегха!
Земля вокруг сфинкса полыхала, в воздухе дрожали пульсирующие черные молнии заклятий, трава и кусты, обугленные и покореженные, разлетались в стороны, как при бомбежке. Прогремел резкий, щелкающий, словно хлыст, звук, и на плече у огромной кошки появилась царапина. Еще раз шарахнуло – и еще царапина.
Стэн – поняла Делла. Они все-таки вышли в простреливаемую зону. Это Стэн. Винтовка берет проклятую шкуру.
– Стэн!
– заорала она, взмахом палочки увеличивая громкость голоса. – Давай! Голову ему разъебашь! Целься в морду!
Осатаневший от бешенства сфинкс снова ударил в купол, и трещины поползли быстрее, Делла почувствовала, как вибрирует натянутая до предела, перегруженная сеть заклинаний.
– Да ну нахуй. Хер тебе, а не погулять, - оскалилась Делла, тряхнула головой и сосредоточилась – стремительным и цепким сосредоточением лучника, выхватывающего в прицел мишень и отсекающего все, что кроме.
– Бхакш Пан-чат-ва.
И мир вспыхнул. Пламя прошло по земле, сжирая верхний слой, растворяя его, как масло, и отхватило сфинксу переднюю лапу. Заверещав от боли, кошка упала на бок, крутнулась, уворачиваясь от расходящейся линии огня. Не отводя палочку, не двигаясь, Делла скорректировала пламя, устремляя его к цели.
Всепожирающий огонь был, в общем-то, очень простым заклинанием. Легкая форма, легкие жесты. И одно-единственное условие: не теряй концентрацию. Не отвлекайся. Управляй огнем постоянно и непрерывно, не оставляй ни малейшего шанса на побег. Если пламя вырвется из-под контроля – сгорит все.
Прижавшись спиной к силовому полю, сфинкс пригнулся, приготовившись к прыжку.
– Кшиии… - взмахом палочки Делла подняла стену огня и толкнула ее вперед, на врага. Сфинкс прыгнул. Черное пламя обрезало ему ступни на задних лапах и хвост, но кошка перемахнула преграду, упала на землю и стремительным змеиным движением скользнула вперед. Все, что успела Делла – оборвать заклинание, уничтожая голодное пламя. А потом когтистая лапа ударила ее в грудь, опрокинула и подмяла.
Боли не было, только тяжесть и чувство невыносимого, разрывающего давления. Что-то захрустело, и Делла поняла, что это ребра, по коже побежало горячее, быстрое, щекотное – кровь. Грохнул выстрел, еще один, и еще, и еще. Тяжеленная туша, навалившаяся на Деллу, вздрогнула и поползла набок, в траву. Делла обернулась. Сфинкс смотрел на нее прозрачными немигающими глазами цвета янтаря. Вместо лба у него было месиво из крови, костей и вязкой, студенисто-белой массы.