И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Стешенко Юлия

– Ух ты! Мозги сфинкса! – оповестила Делла вселенную и счастливо улыбнулась.

А потом начался пиздец.

Сначала на Деллу налетели стражи, набрасывая кровеостанавливающие, противошоковые, стабилизирующие и еще какие-то неебически важные заклинания. Вслед за стражами, закрывая небо, над Деллой навис Петер и заорал так, как сфинкс не орал. Он обещал оторвать голову, выдернуть ноги, руки, убить нахер и самолично выебать – в любой из возможных последовательностей.

– Сто двадцать, - подсчитала количество комбинаций Делла. – Солнышко, ты же вусмерть затрахаешься.

А потом появился Стэн. Он упал на колени, со свистом хватая воздух, – и Делла,

взглянув на перекошенное лицо, испугалась. Впервые за этот день. Стэн был серым. Совершенно. Как покойник. Он часто-часто, как поломанная кукла, моргал, пытался что-то сказать трясущимися, прыгающими губами – но только беззвучно разевал рот.

Стэн выглядел как человек, которого накроет инсульт. Прямо здесь и сейчас.

Делла пошевелилась, нащупала его ладонь – Стэна трясло, как в лихорадке.

– Все хорошо, - улыбнулась она и стиснула жесткую, холодную руку. Сказанного было недостаточно, и Делла пришпорила обескровленный мозг в отчаянной попытке подобрать слова. – Со мной все отлично. Мне все нравится.

– У тебя легкие видно, - вдруг очень отчетливо, механически-равнодушным голосом сказал Стэн. – Я вижу твои легкие.

И замер, стиснув ее ладонь.

– Ерунда. Все заживет. Волшебники крепче бездарных, я же тебе говорила. Петер, подтверди! – потребовала Делла, обернулась, чтобы принудить засранца к ответу, но земля вздрогнула, небо накренилось и завертелось, затаскивая реальность в стремительную чернеющую воронку. – Блядь, - сказала Делла и потеряла сознание.

Глава 20

Госпиталь Джона Ди походил на самый обычный армейский госпиталь. Под потолком что-то уныло бубнил громковещатель, по коридорам медленно бродили больные, унылые, как осенние мухи, их обгоняли стремительные и целеустремленные медсестры. Один раз по мимо комнаты ожидания промчалась молоденькая целительница, левитирующая перед собой чучело огромного паука. Или не чучело. Стэну было все равно. Он сидел, упершись затылком в стену, и монотонно барабанил пальцами по ручке кресла.

– Иди домой. Ничего страшного не произошло, не накручивай себя, - Манкель сел рядом и протянул Стэну картонный стаканчик с кофе.

– Ну ты же сидишь, - вяло возразил Стэн.

– Это потому, что у меня есть цель. Когда мелкую сучку залатают, я выскажу ей все, что думаю про это задорное шоу. Хороший выстрел, кстати. Ты молодец.

Стэн отстраненно кивнул. Сейчас, в тихой, залитой теплым светом комнате ожидания, события двухчасовой давности казались кадрами из фильма. Все мельтешит, грохочет и взрывается, все бегут и кричат – но это не здесь, не с тобой и вообще неправда. Время от времени Стэн закрывал глаза и снова их открывал, ожидая увидеть над собой знакомый до последней трещинки потолок спальни. Он лежит в кровати, ошеломленный и раздавленный очередным кошмаром, а на кухне, внизу, звенит посудой отец. Но каждый раз реальность обрушивалась на Стэна, как грузовой контейнер, и вбивала в спинку больничного кресла.

Никаких снов. Никаких дурацких снов. Одна только гребаная реальность.

Стэн яростно потер ладонью лицо.

– Мне нужно другое оружие. Профессиональное, а не эта херня, - он стукнул ботинком по прикладу «Зиг Зауэра», который зачем-то приволок в больницу.

– Без проблем. Напиши, что надо, я схожу к начальству.

– Ладно, - безропотно согласился Стэн и снова уставился в пространство, сжимая в ладонях стаканчик с кофе.

– Паттерсон, - тяжело вздохнув, Манкель подвинулся и положил ему руку на плечо. Ладонь

была огромная, горячая и тяжелая, она давила к полу, как мешок с песком. Стэн обернулся и долгим неподвижным взглядом посмотрел на эту ладонь – а потом на Манкеля. Тот виновато улыбнулся и убрал руку. – Извини. Я знаю, что отношения у нас не очень, но поверь: я ничего против тебя не имею. Даже наоборот. Ты хороший парень, и я боюсь, что ты въедешь в какую-то хуйню.

– А ты не бойся. Я сам разберусь.

Стэн почувствовал, что на него накатывает знакомое раздражение – глубокое, темное и безграничное, как космос.

Какого хера все за него боятся? Какого хера все лучше знают, как ему жить, и суют эти решения в глотку, как пятидолларовой шлюхе - хуй? Почему все эти люди, такие добрые и заботливые, не могут свалить в жопу – и просто оставить его в покое?!

Поставив кофе на пол, Стэн встал и медленно, размеренным шагом отошел к стене. Пестрые плакаты советовали не употреблять в пищу незнакомые травы, не экспериментировать с алхимией и применять только лицензионные лекарства, угрожая смертными карами всем ослушникам. Некоторое время Стэн разглядывал любовно прорисованную картинку, на которой человек напильником сам себе стачивал огромные, в локоть длиной резцы. «Не шутите со сглазами!» - наставлял читателей плакат. Стэн таращился на него так долго, что почувствовал запах паленой перегретой кости и характерную ломоту в зубах. Рот наполнился кислой слюной.

– Это вы ожидаете результаты по Ругер?

Вздрогнув, Стэн обернулся. Невысокий целитель в дверях промокнул лысину платком, им же протер очки, вернул их на переносицу и внимательно оглядел всех присутствующих.

– Да, - поднялся с места Петер. Целитель тут же сосредоточил внимание на нем.

– Все хорошо. Мы соединили ткани и наложили регенерирующие чары. Сейчас мисс Ругер в стазисе, если хотите, можете к ней заглянуть.

Целитель приглашающе махнул рукой, и Манкель направился за ним, огромный и нелепый, как линкор на буксире. Стэн пошел следом, отставая на пару шагов – и старательно игнорируя ощущение, что именно его никуда и не звали.

Делайла лежала в отдельной крохотной комнатке. Окон там не было, телевизора, естественно, тоже. Только стены, узкий шкаф-пенал, тумбочка и стул. Никаких приборов, хотя бы отдаленно напоминающих медицинские, не имелось. Зато кровать окружала нарисованная мелом пентаграмма, в которую были вписаны отдаленно знакомые знаки и символы, с потолка свисала сложная комбинация из разноцветных камней, а над пациенткой мерцало отвратительно-зеленое силовое поле. Стэн подошел поближе. В свете уныло-болотного сияния Делла казалась не спящей, а мертвой: заострившиеся черты лица, ввалившиеся глаза, синеватые губы. Здравый смысл подсказывал, что все это результат массированной кровопотери и болевого шока, но по спине все равно стекали ледяные колкие ручейки паники.

Предусмотрительные целители оставили силовое поле прозрачным только по плечи, дальше зелень становилась густой и мутной, как затянутый тиной пруд. Стэн понимал, зачем это было сделано, но с трудом удерживал себя на месте. Ему нужно было пройти вперед, нагнуться и заглянуть под купол. Нужно было убедиться, что вспоротая грудина зашита – и зашита так, как надо.

– …можете идти.

– Что? – вздрогнул Стэн.

– Я сказал, что вы можете идти. Сегодня мисс Ругер не проснется, и завтра-послезавтра, вероятно, тоже. Если захотите поговорить с коллегой, приходите в четверг. К тому времени состояние мисс Ругер стабилизируется и мы выведем ее из стазиса.