И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Стешенко Юлия

– Ну что, я хороший мальчик?

– Очень, - Делла потерлась об него животом. Член Стэна отозвался напряженно-сладкой пульсацией.

– А ты будешь хорошей девочкой.

– Ты о чем? – Делла погладила его ладонями по шее – то ли ласка, то ли массаж.

– Я к врачу сходил. Твоя очередь.

– Паттерсон! – Делла попятилась, но Стэн уперся руками в стену и подошел еще ближе, отрезая пути к отступлению.

– Хрен тебе, сладенькая. Сейчас мы поедем в госпиталь, и ты сделаешь все, что скажет врач.

– А если он меня в саркофаге замурует? – сменив тактику, Делла прижалась вплотную и поцеловала Стэна в челюсть, скользнула

языком по шее и впилась зубами в ключицу. Коротко оглянувшись и убедившись в отсутствии наблюдателей, Стэн прихватил ее за задницу, прижимая к себе. Сейчас он чувствовал себя перевозбужденным подростком, дуреющим от перспективы близкого секса. А значит, тактика противника работала.

– Ничего, полежишь в саркофаге, - несколько секунд Стэн наслаждался вытянутой физиономией Деллы, а потом сжалился. – До вечера. Я нашел один кинотеатр, там марафон по «Звездным войнам» идет. Сегодня в восемь приглашаю тебя на свидание. Но сначала – госпиталь.

– Разрешите мне кое-что прояснить, мистер Паттерсон. Я подчиняюсь приказаниям только одного человека: себя.

– Удивительно, что вы еще живы, - рефлекторно парировал Стэн. – Хренасе у тебя память! Ты же всего один раз фильм смотрела.

– Это профессиональное, - сладко улыбнулась Делла. – Видел бы ты инструкции по алхимическим процессам.

– Я видел. Листал твои книжки: мелко накрошить хуй единорога, добавить четверть унции звездной пыли, десять раз помешать против движения солнца и прогреть до температуры песка в Сомали десятого мая тысяча девятьсот двенадцатого года. А теперь кончай заговаривать мне зубы и пошли в машину. Тебя доктор ждет.

После ужина на Стэна накатила тяжелая, дремотная лень. Одна мысль о возможной трудовой деятельности отзывалась внутри спазмами отвращения – и Стэн, прихватив Деллу, которая порывалась идти в магазин, завалился в кровать. Он даже отцу звонить не стал, потому что одеваться, тащиться на улицу, отходить от дома – все это было слишком длинно и слишком сложно.

– У нас продуктов на завтра не осталось, - воззвала к здравому смыслу Делла, но как-то вяло. Неискренно.

– Плевать, - улегшись поперек кровати, Стэн положил голову ей на бедро. Теплая ладонь опустилась ему на макушку, поглаживая и перебирая короткие волосы.

– Муррр…

– Ты ленивый засранец, - потянула его за отрастающую челку Делла.

– Приключения и волнения не интересуют джедая...

– Все равно засранец. А Йода – мелкий зеленый манипулятор.

– Эй! Он великий учитель! – вывернув руку, Стэн ущипнул Деллу за задницу. И тут же поймал леща. – Ой.

– Трепло твой Йода. Помесь бомжа и далай-ламы.

– А кто тогда не трепло? Палпатин?

– Вот хотя бы. У Палпатина как минимум слова с делом не расходятся. Сказал, что уебет – и уебал! А этот зеленый гоблин только и делает, что о торжестве гуманизма рассуждает. Но меч из рук предусмотрительно не выпускает.

– Неправда, - загипнотизированный мерными поглаживаниями, Стэн прикрыл глаза. – Джедаи – мирный орден, они используют Силу только для защиты.

– Тогда неудивительно, что Империя их перещелкала, - хмыкнула Делла. – Глухая оборона – это тупиковая стратегия.

– Я не говорил, что джедаи пассивны!

– Только что сказал.

– Нет.

– Да.

– Нет!

– Да!

– В некоторых случаях оборона предполагает нападение. Особенно ради благой цели.

– В некоторых случаях сохранение девственности

предполагает участие в оргиях. Особенно ради многократных оргазмов.

Стэн повернул голову и аккуратно укусил Деллу в бедро.

– О! Имперские методы! Я же говорила, что в случае активного противостояния самый эффективный сценарий – агрессия!

– Просто ты злобная паршивка, - объяснил Стэн, не открывая глаз. – А я не хочу дискутировать. Я заебался.

И поцеловал укушенное место.

– Значит, ложимся спать? – Делла щекотно, кончиками пальцев погладила его по губам. Совершенно немужественно захихикав, Стэн замотал головой.

– Не знаю. Странно вообще как-то. Я же нихрена сегодня не сделал, а устал, как будто марш-бросок с полной выкладкой отмахал.

– Нормальная реакция на стресс. Мозги у тебя перегружены, вот и рубит.

– Стресс был позавчера.

– Стресс у тебя был хронический, и длился он хрен знает сколько времени. Это раз. А позавчера был пиздец. Это два. Ну и сейчас тебе по часу в день ебут мозги так, что диван трясется. Стэн, солнышко, ну какая нахуй активность? Тебе не кажется, что ты слишком многого от себя требуешь? – Делла потянула за ремень и расстегнула на Стэне джинсы. – Раздевайся. И ложись.

Дрыгнув ногами, он сдернул штаны и сунул их куда-то в сторону – то ли под тумбочку, то ли под кровать. Внутренний рядовой Паттерсон зашелся возмущенными воплями, но Стэн стиснул челюсти и переполз на подушку.

Нахуй. Просто нахуй.

– Гасить свет?

– Нет, погоди, - Стэн потянул Деллу к себе, зарываясь пальцами в волосы. – Я хочу видеть.

– Ты же устал, - скептически хмыкнула Делла.

– А мы потихоньку, как пенсионеры…

Они долго, неспешно и вдумчиво целовались, перекатываясь по кровати, как два сексуально озабоченных ленивца. Через футболку Стэн стиснул грудь Деллы и прижался к соску губами. Ткань немедленно промокла, от дыхания она становилась то холодной, то горячей и обтягивала плоть, как вторая кожа. Почему-то это зрелище возбуждало круче, чем любое порно. Стэн прикусил сосок, и Делла застонала, выгнулась в его руках.

– Оооох! Черт, дай я сниму!

Путаясь в рукавах, Делла cтянула футболку, и Стэн прикусил бледную кожу зубами, оставляя ровные, как скобки, красные отметины. Обняв Деллу, он притянул ее к себе, прилагая усилие, чтобы не сжимать руки еще крепче. Хотелось стиснуть так, чтобы кости затрещали, но где-то на задворках коллапсирующего сознания мигала тревожная лампочка: «Ребра. Повязка. Остановись, мудак». И Стэн сдержался. Сдвинув руки пониже, он ухватил Деллу за ягодицы, приподнял и двинул колено между ног. Делла заскулила. Трусики у нее были мокрыми, и от мысли, что причиной такой реакции стал именно он, охуенно сексуальный Стэн Паттерсон, перехватило дыхание. Кровь гудела в ушах, как ток в высоковольтных проводах, сердце тяжело колотилось о ребра, а член стоял прочнее корабельной мачты. Делла терлась о Стэна, ерзая на сбитых простынях, и впивалась в кожу поцелуями, быстрыми, как укусы. Отодвинувшись, Стэн посмотрел на нее, впитывая глазами каждую деталь: рыжие волосы, прилипшие к потному лбу, горячечные пятна на скулах, искривившийся в гримасе рот. Возмущенная паузой, Делла коротко рыкнула и ухватила Стэна за член, как за джойстик. Удовольствие прошило электрическим разрядом, рассыпалось фейерверком под веками. Толкаясь в крепко сжатый кулак, Стэн вернул любезность, просунув пальцы Делле между ног, и отработанным уже движением надавил на клитор.