И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Стешенко Юлия

– Что тут у нас? Ух, как нехорошо… Ну как же вы так? Я ведь предупреждал…

Делла обреченно закатила глаза.

– Что произошло? – целитель вывернулся из-за левого плеча, снова натирая пухлые ладони салфеткой.

– Споткнулась. Ударилась о комод. Вроде бы несильно, - зябко передернувшись, Делла набросила на плечи рубашку. Прикосновения все еще ощущались точками холода – как будто по ребрам полз фантомный слизняк.

– Возможно, удар был не очень болезненным, - на лице у целителя отразилось явное сомнение. –

Но попал именно туда, где уже были повторные расхождения краев раны. Новая травма разрушила грануляционную ткань и дестабилизировала процесс направленной пролиферации. Я приложу все усилия, но не уверен, что смогу это поправить.

– И что это означает? В практическом отношении? – Делла опустилась в кресло, придерживая расходящуюся рубашку рукой. – У меня отвалятся ребра, и вы вставите на их место арматуру?

– Ну что вы, - развел пухлыми ладошками целитель. – Ничего настолько ужасного. Просто шрамы. Справа ткани восстанавливаются в нормальном режиме, там будет чистая кожа. А вот слева… Минимум три заметных шрама. Я ограничу формирование келоидных рубцов, но полностью убрать их уже не смогу. Мне жаль.

– О, это ерунда, - с облегчением улыбнулась Делла. – Шрамы украшают.

– Мужчину.

– Не будем зацикливаться на гендерных стереотипах, - хлопнув ладонями по подлокотникам, Делла поднялась и поправила сползающую рубашку. – Ну что, приступим к процедурам? Чем раньше начнем, тем раньше закончим.

– Но я думал, что сегодня мы проведем двойной сеанс. Раз уж вы прибыли пораньше. Даже регенерационную капсулу для вас зарезервировал на четыре часа.

– О, нет…

– О, да. Ступайте в палату и не капризничайте. Лишних два часа в капсуле вам точно не повредят. А если вам очень нравятся шрамы, доцарапаете их дома вилкой.

Сначала нужно поджечь подсобные помещения – во-первых, они на периферии, а во-вторых, там куча легковоспламенимой хуйни. Когда персонал, сорванный с места тревогой, вывалится в коридоры, откроется доступ к складам реактивов. Поджигаем их, с верхнего этажа к нижнему. Обеспечив несколько крупных очагов возгорания, запускаем Агни в места скопления горючих материалов: ткани, дерево, пластик. Спускаемся в холл и выходим вместе с последними эвакуирующимися посетителями госпиталя.

– Привет. Ты как? – заглянул в палату Стэн. Через уебищную призму силового купола его лицо выглядело расплывшимся и зеленоватым – как у лежалого покойника.

– Скучаешь?

– Нет. Развлекаюсь.

– Это как же? – подтянув стул, Стэн уселся рядом с кроватью, упершись локтями в колени.

– Придумываю, как сжечь госпиталь нахуй и не попасться.

– И как успехи?

– Пока не знаю. Надо тестить, - Делла подняла ладонь и прижала ее к силовому полю. Стэн со своей стороны хлопнул «пять». – А у тебя что? Как прошел сеанс?

– Как обычно.

Бла-бла-бла-бла-бла.

Что-то в выражении лица Стэна натолкнуло Деллу на догадки – и она была уверена, что догадки эти правильные.

– Вы говорили обо мне!

– Ну… - Стэн сосредоточенно разглядывал скудный холщовый коврик. – Немного. Совсем чуть-чуть.

– Я хочу подробности!

– Вообще-то это врачебная тайна, - неубедительно возмутился Стэн.

– Для Бибангтон – да. А ты не целитель. Но хрен с тобой, храни свои великие тайны. Сколько там времени?
– непоследовательно переключилась Делла.

– Без пяти четыре, - Стэн обернулся к двери, прислушиваясь к происходящему в коридоре. – По-моему, там твой врач с кем-то треплется. Его голос, точно говорю. Скоро тебя выпустят из заточения.

– И что будем делать дальше? Поедем ко мне?

– Не-а, - покачал головой Стэн. Лицо у него сделалось многозначительное и загадочное. – Не к тебе.

– А куда?

– Сюрприз.

– Ты издеваешься, да? – грустно спросила Делла.

– С чего ты взяла?

– Издеваешься. Над больной женщиной. Страдающей и беспомощной.

– Нет. Я организовываю нормальное человеческое свидание. А то у нас вся романтика в горизонтальной плоскости – по-моему, это как-то не здорОво.

Глава 28

Вертикальная романтика располагалась аж в Центральном парке. Тридцать минут через Бронкс, еще двадцать – в нервно вибрирующей, провонявшей выхлопными газами пробке на мосту Макомбс, а потом полчаса по вечернему Гарлему. Машины ползли неторопливо, словно караван улиток, и эпилептические вспышки неоновой рекламы отражались в лакированных металлических боках.

От комментариев по поводу романтической логистики Делла воздержалась. Хватило одного взгляда на Стэна: застывшее лицо, губы собраны в нитку, светлые брови сошлись на переносице. Аллегорическая картина «Американский солдат сует руку в блендер» - холст, масло, пиздец.

Когда какой-то мудак подрезал их на перекрестке с Западной Семнадцатой, Стэн так ебанул по рулю, что пластик хрустнул.

– Чтоб тебе яйца дверью прищемило!

– Эй, - потыкала его пальцем в бицепс Делла. – Ты в порядке?

– Да. Извини. Думал, успеем проскочить до этих ебучих пробок. Что происходит вообще, какого хера все как с цепи сорвались?

– Ладно, на календарь ты не смотришь, - кротко вздохнула Делла. – Но зачем же окружающую реальность игнорировать?

– Ты о чем?

– Посмотрите налево, - тоном опытного экскурсовода сказала Делла. – Вы видите деревья, украшенные гирляндами. Посмотрите направо. В проулке мочится на стену бухой Санта-Клаус. И рождественские гимны на каждом радиоканале. Как думаешь, какова причина вселенского столпотворения на трассе?