И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Стешенко Юлия

– А в чем, собственно, проблема? – Паттерсон опустился на диван рядом с Деллой, и та немедленно подползла поближе, привалившись к тощему боку. Движение выглядело совершенно неосознаваемым – так замерзший человек, не задумываясь, пододвигается к камину.

– Да глупая, в общем, ситуация. Прозерпина – Делл, помнишь Прозерпину? Беленькая такая, из канцелярии.

– С грудью, как Нижний Манхэттен? – Делла обрисовала далеко выступающую вперед окружность.

– Почти. Мы не про сиськи. Прозерпина встречается с бездарным – он учится то

ли на врача, то ли что-то вроде того, не помню. И парень ей рассказал, что перед сессией купил амулет – не у магов, в обычной оккультной лавке. Выпивали с компанией, кто-то рассказал, что прикупил волшебную штуковину на удачу, и народ зацепило. Компания поперлась в лавку и набрала всякого хлама.

– Но не весь хлам оказался хламом, - со зловещими интонациями профессионального оракула провозгласила Делла.

– Точно. Пинни проверила побрякушки – обычная бездарная чепушня. Но один амулет действительно рабочий: слабенькие заклинания, пропитка зельями, парочка рунических конструкций.

– Не поняла. Пропитка зельями и рунические комбинации? Как вообще выглядит эта хрень? – вздернула бровь Делла. Паттерсон молча вертел головой от одного собеседника к другому, как будто наблюдал теннисный матч.

– Что-то вроде гри-гри. Мешочек со всякой херней внутри: камешки, перышки, травы, вырезанные символы, - пояснил для непрофессионалов Петер.

– И в чем проблема? – тут же включился в обсуждение Паттерсон. – Что амулет плохого-то делает?

– Повышает работоспособность, снижает уровень стресса, поднимает настроение и формирует положительное вероятностное поле.

– Ты, блядь, серьезно? – изумилась Делла.

– Что повышает?
– Паттерсон растерянно захлопал короткими белесыми ресницами.

– Шансы на удачу там, где возможны различные исходы, зависящие от произвольных факторов, - повернулась к нему Делла. – Ну, скажем, на экзамене преподаватель может задать любой вопрос. Если у тебя есть такой вот амулет, спросят именно то, что знаешь.

– Ага. Круто. Я тоже такой хочу.

– Не хочешь. Когда снимешь, отдача замучает. Общий баланс вероятностей остается неизменным, поэтому вслед за прухой придет лавина хуйни.

– Тогда не хочу. Хуйня уже есть. Кстати: эй, где мой баланс?!

Потянувшись вверх, Делла зашептала Паттерсону на ухо, и он полыхнул розовым от шеи до ушей.

– Все? Теперь баланс соблюден? – глумливо заржал Петер. Паттерсон покраснел так, что от ушей можно было прикуривать, и нервно улыбнулся.

– Отвали, Манкель. Давай дальше про работу.

– Как скажешь, мой романтичный друг. Короче, надо прошвырнуться по лавочкам, узнать, откуда приходят амулеты, и зацепить умельца.

– А стражи что делать будут? – ревниво спросила Делла.

– Конфисковать уже купленные амулеты.

– Что, прямо на сессии?!

– Нет, ну не совсем же они гандоны. Подождут до начала каникул.

Глава 29

Глава 29

–

Итак, мы закончили вступительный курс… - целитель Бабингтон сложила домиком пухлые ладони. – И я составила приблизительный план терапии. Обсудим?

Стэн заставил себя не коситься на пустое место справа. Почему-то стало страшно, как в школе на объявлении результатов решающего теста, и присутствие союзника было бы дохрена кстати – но кое-кто очень умный объявил о самостоятельности и независимости.

Вот ебалай.

– Да, обсудим, - ровным голосом ответил Стэн.

– Прежде всего напоминаю: решение принимаете вы. Я просто перечислю варианты и объясню их преимущества и недостатки. Вы сами выберете те методы, которые покажутся более эффективными или более комфортными – словом, будете руководствоваться собственными соображениями. То, что вам не понравится, мы вычеркнем из списка.

– А если я выберу какую-нибудь бесполезную ерунду?

– Во-первых, бесполезную ерунду я в перечень терапевтических приемов не включаю. А во-вторых, самые эффективные приемы бессильны, если пациент им сопротивляется. Ну, за исключением методов принудительной терапии – но это не наш случай.

– А к кому применяют… методы принудительной терапии? – заинтересовался Стэн.

– К тем пациентам, которые могут навредить себе. Или другим. Вот если бы вы попытались проткнуть кого-нибудь кухонным ножом… - мягко улыбнулась Бабингтон.

А если не кухонным?

Стэн ответил на улыбку – и до боли сцепил руки в замок.

– Я понимаю. Так что же вы предлагаете?

– Самое просто и очевидное – медикаментозная коррекция. Вы будете принимать зелья.

– Да, конечно, - сдержанно согласился Стэн и мысленно проскакал пару кругов по комнате, размахивая помпонами, как чирлидерша под спидами.

– Раньше вы принимали седативный эликсир, - сверилась с блокнотом Бабингтон. – В принципе, выбор неплохой, я могла бы повторить назначение.

Да, да, да-да-да!

– Но седативный эликсир действует комплексно, а я хотела бы сохранить возможность дифференцированной коррекции. Поэтому я рекомендую комплекс из трех препаратов. Депрессию мы снимем счастливым отваром Лившица, тревожность и агрессивные эпизоды купируем зельем благорасположения. Перед сном вы будете принимать дремотную настойку, а на случай кошмаров – бальзам благодатных грез.

Стэн кивал, как механический болванчик. После двух недель без бальзама он кроличье дерьмо согласен был сожрать – лишь бы убрать из головы черную и ядовитую, как разлившийся мазут, хрень.

– Можно было подобрать снотворный препарат с комплексным эффектом, но я думаю, что нам нужно сепарировать симптомы. Возможна ситуация, когда бессонница уйдет, а кошмары останутся, или наоборот. Вы согласны?

– Да, совершенно. Сепарация – это очень важно.

Бабингтон странно посмотрела на Стэна, черкнула что-то в блокноте и отложила ручку.