И всё им неймётся!

Бушин Владимир Сергеевич

– Вася,- прервал я соседа,- этот Морозов, именую­щий себя демократом, либералом и человеколюбцем, на самом деле - в лучшем случае невежда, а на самом деле мракобес, черносотенец и антропофаг.

– Это почему же?

– Да посуди сам. Что такое криминальное про­шлое? Это же очень расплывчатое неопределенное понятие, ибо нарушения закона могут быть самого разного характера и масштаба - от разовой кражи в магазине буханки хлеба для голодающих детей до многократной измены родине с выдачей государ­ственных тайн или даже перехода на сторону врага. Так что ж, если человек раз в жизни нарушил закон, оступился, то ему навсегда закрыт доступ в органы власти? Ничего себе демократ этот Морозов!

Да знает

ли он, законодатель, что существует ещё и снятие судимости. Во всяком случае, так было в Советское время. Тогда Закон гласил: «Если осуж­дённый к лишению свободы (допустим, Чубайс, -В.Б.) после отбытия наказания примерным поведе­нием и честным отношением к труду (допустим, по примеру Путина гребёт, как раб на галерах, - В.Б.) доказал своё исправление и перевоспитание, то по ходатайству общественной организации или трудо­вого коллектива суд может снять с него судимость» (ЮЭС, с. 364).- Ну да, ну да...

– Могу привести конкретные примеры. Вот зна­менитый инженер-теплотехник Леонид Константи­нович Рамзин. Он был главным обвиняемым на про­цессе Промпартии в 1930 году и получил увесистый срок. Его имя как врага народа знала вся страна. А в 1943 году за создание «прямоточного котла Рамзи- на» этот человек с криминальным прошлым получил Сталинскую премию Первой степени. В 1946 году я слушал его лекции в Энергетическом институте.

– Ну, бывает,- протянул Вася, зоркий, как муха.

– Или вот полковник Андрусенко Корней Михай­лович, член партии с 1925 года, командир 329 стрел­ковой дивизии, окружённой и погибшей в феврале

1942 года под Вязьмой. После его выхода из окруже­ния он был судом военного трибунала приговорён к расстрелу. К расстрелу! Трибуналом! В военной вре­мя! Но смертник подал апелляцию и был помилован, вернее, из полковника стал майором и командиром не дивизии, а 239 гвардейского полка 76-й гвардей­ской дивизии. А в 1943 году, кстати, в том самом, когда Рамзин получил Сталинскую, за форсирование одним из первых Днепра этот офицер с криминаль­ным прошлым стал Героем Советского Союза. Пред­ставь себе, Вася, если бы председателем того воен­ного трибунала был этот либерал Морозов...

– Да он бы его собственноручно расстрелял!

– Ты начинаешь соображать...Да не только Звезда Героя. У него было ещё много наград - два Ордена Ленина, Красного Знамени, Кутузова, Александра Невского, Красной Звезды. И почти все они получены уже после несостоявшегося расстрела. Мало того, в посёлке Парафиевка на Украине улица названа име­нем этого человека с криминальным прошлым.

– Вот это да!

– Не могу не вспомнить и долгие годы близко зна­комого мне Владимира Карпова. Два года назад он умер. А перед войной угодил в лагерь. Володя не был лишён распространённой человеческой слабо­сти - иногда лукавил. Вот и здесь: порой изображал себя «жертвой культа личности». Пострадал, де­скать, из-за того, что очень любил Ленина, которого будто бы задвигали на задний план, и возмущался «культом Сталина».

– Ну, о Ленине, конечно, выдумка: на многих язы­ках издавались и переиздавались его собрания сочи­нений, книги о нём, ставились фильмы, спектакли и даже на Дворце съездов предполагалось установить его скульптуру.

– Да и военное училище, курсантом котором был Карпов, носило имя Ленина. Но дело сейчас не в этом.

«Жертв культа личности» оказалось неисчисли­мо. Вспоминаю, как однажды на собрании в Союзе писателей рвал на себе рубаху и голосом невинной жертвы сотрясал стены Большого зала ЦДЛ Игорь Голосовский, мой сосед.

– Я его тоже знал. Он жил в доме №27 по 2-й Аэро­портовской.

– Так вот, а в президиуме собрания сидел Виктор Николаевич Ильин, наш секретарь по оргвопросам. Он встал

и куда-то удалился. А вернувшись минут через двадцать, попросил слово и зачитал справку из личного дела Голосовского. Из неё следовало, что он действительно сидел, но - за ограбление пивного ларька. Такая примерно история была и с Карповым, в чём он признавался сам.

– Не может быть!Кому? Когда?

– А ты слушай. Однажды в 1967 году его попро­сили выступить в лагере пред заключёнными. И там он сказал, что ныне, мол, глядя на его бравую внешность «никто, наверное, не подозревает, что я когда-то ходил в бушлате заключённого и работал на лесоповале в тайге под охраной. Но это было... Когда приходится выступать перед другой аудитори­ей, я об этом не рассказываю. Стыдно. Судим я два раза, первый раз - за ограбление... Это не рисовка, не желание заслужить доверие у заключенных. Все судимости давно сняты. Но что было, то было. Всю жизнь мучаюсь, вспоминая...» (К новой жизни №1, 1968. С. 41.).

– Как не распахнуть душу перед братками...

– Но приходится заметить, что и тут есть некото­рое лукавство: быть дважды осуждённым Карпов не имел возможности, у него, курсанта училища, для двух отсидок просто не было времени, училище он окончил в срок и сразу после этого, вернее, не­задолго до присвоения лейтенантского звания и вы­пуска - арест, суд, лагерь. Но и это в данном случае не важно. Главное, в лагере он написал письмо Ми­хаилу Ивановичу Калинину с просьбой направить на фронт.

– В самом деле, парню 19 лет - кому, как не таким, бить врага.

– Тем более, ещё и чемпион Средней Азии по бок­су. И он добился своего: с 3 января 1943 года - на фронте. А там показал себя так отменно, что и су­димость сняли, и в партию приняли, а 4 июня 1944 года удостоили звания Героя Советского Союза.

И хотя всё по той же человеческой слабости, при­сущей и некоторым истинным героям, Володя порой доставлял себе удовольствие поскулить, что, мол, «Сталин мне жизнь покалечил», что «всю жизнь я проходил с клеймом «врага народа», но это было всё-таки не более, чем слабость, в данном случае даже комическая. В самом деле, вскоре после при­своения Героя его направили в Военную академию, уже после войны он работал в Генеральном штабе, дослужился до полковника, получил ещё множество наград, стал писателем, получил Государственную премию и даже был избран Первым секретарём Со­юза писателей СССР, а заодно и членом ЦК партии. Но в данном случае для нас самое важное то, что он, как и Олег Морозов в Думу, был избран членом выс­шего законодательного органа страны - Верховного Совета СССР.

– И на всём этом пути от зэка до депутата Вер­ховного Совета страны не нашлось ни одного Моро­зова, который воскликнул бы: «Куда прёшь! У тебя же криминальное прошлое!» Это - Советское время, советские люди.

– И ты подумай, Отморозок демократии ведь не просто многолетний депутат Думы, уже поседел, разжирел там, но первый заместитель её председате­ля. А он, повторю, в лучшем случае - невежда, а на самом деле - демагог и мракобес, взращённый Пути­ным и Грызловым.

И разве он знает, как с вопросом криминального прошлого обстояло дело во глубине веков? Вспомним князя Владимира. В борьбе за княжеский престол он убил родного брата Ярополка и взял в наложницы его вдову, т.е. свою невестку. Как это согласуется с уста­вом «Единой России»? Историки уверяют, что у него в Вышгорде было около 300 наложниц, в Белгороде (близ Киева) - ещё около 300, да в селе Берестово на закуску - тоже около 200. Превосходил его только царь Соломон, получивший в истории имя Мудрый. А как Владимир обошёлся с византийскими владыка­ми Василием и Константином? Осадил Константи­нополь и заявил: «Отдайте мне в жёны сестру вашу юную царевну Анну, а не то возьму штурмом город и отдам на разграбление». Так Анна стала его женой.