И всё им неймётся!

Бушин Владимир Сергеевич

Очень озадачило меня и то, что А.Байков упомя­нул как о известном и достоверном документе о так называемом «Письме Гитлера Сталину» от 14 мая 1941 года. Это «письмо» пять лет тому назад мне дал с полным доверием к нему маршал Язов Д.Т. Тогда оно пошло по рукам. А, кажется, первым его опу­бликовал в «Российской газете» 20 июня 2008 года известный историк профессор А.И.Уткин, директор Центра международных исследований Института США и Канады.

Есть документы и разного рода эффектные бу­мажки, достоверность, которых можно установить безо всякого копания в архивах или расспросов со­временников и очевидцев. Это «Письмо» из разряда именно таких. По самому тексту видно, что это липа. Например, нельзя без смеха читать такое обращение к Сталину: «Уважаемый господин Сталин...» Как один

присяжный поверенный - другому. А люди, возглавляющие государства, обращаются к адреса­там иначе.

Или: «Вы наверняка знаете, что один из моих за­местителей герр Гесс, припадке безумия вылетел в Лондон...» Наверняка... Да тогда шумел об этом весь мир. И объяснять, кто такой Гесс, не было никакой необходимости И едва ли он назвал бы его «гер­ром», а, скорее всего, просто «Гесс» или «Рудольф Гесс». А чего стоят сердечные заверения Гитлера: «Хочу быть с Вами абсолютно честным».

Но главное вот что: «Я боюсь, что некоторые из моих генералов могут сознательно начать конфликт... Прошу Вас, насколько возможно, не поддавать­ся провокациям, которые(!) могут стать делом рук моих генералов, которые(!) забыли о своём долге... Стало почти невозможно избежать провокации моих генералов». Это уж полная чушь! Какие сумасшед­шие генералы могут решиться на военные действия по ту сторону границы без приказа высшего коман­дования? Непроизвольные конфликты, случайные столкновения могут иметь место между ними, когда войска разных сторон соседствуют или перемешаны, как это было, например, у нас с немцами в 1939 году в Западной Украине и Белоруссии или в 1945 году с американцами на Эльбе, но когда между ними го- сграница?..

Ну, а в довершение всей чепухи этот Гитлер со­общает этому Сталину, как с ним связаться, дескать, вот мой телефончик. И уж в самом конце: «Ожидаю встречи в июле». Сказано, как о какой-то обуслов­ленной договорённости, известной Сталину. Но ни о чем подобном нет никаких данных и никому ничего неизвестно. Однако всеведающий Э.Радзинский в своём фантастическом сочинении о вожде объявил: Сталин и Гитлер встречались! Ему даже точно из­вестны и место встречи и дата - Львов, 19 октя­бря 1939 года. Откуда взял? А в этот день, говорит, согласно известному журналу посетителей крем­лёвского кабинета Сталина, он никого не принимал, значит, и в Москве не был. Может, приболел? На даче отдыхал? Ходил в театр смотреть пьесу Радзин- ского «Старая актриса на роль жены Достоевского»? Нет, говорит, он мог пропадать только на свидании с Гитлером.

Юрий Мухин в газете «Дуэль» №4 за 27 января 2009 года убедительно доказал, что это фальшивка. Суть его рассуждений в том, что письмо Гитлера к Сталину слишком важный документ, чтобы никто из близких им по работе лиц не знал о нём. А ведь мно­гие из них оставили воспоминания, и ни у кого - ни слова об этом письме. Ну, хотя бы у Молотова, бли­жайшего соратника Сталина в годы войны, в его 140 беседах с Ф.Чуевым. Или у Гальдера в его дотошном и объёмистом дневнике. Не говоря о воспоминаниях многих наркомов, маршалов и генералов, которые по тем или иным каналам тоже могли бы знать о пись­ме. Словом, такой документ не мог не оставить сле­дов. И вот вдруг, спустя 75 лет, когда в стране пол­ный бардак и она наводнена фальшивками на любой спрос и вкус, «письмо» неизвестно откуда является! Или Гитлер написал его, а копию разорвал? Или Ста­лин прочитал его и положил под подушку?

Но ещё Ю.Мухин пишет: «Сталин не имел ника­кой «личной переписки» с государственными деяте­лями других стран - все их письма рассматривались на Политбюро». Это не так. Доказательств такого положения нет. Переписка Сталина с Рузвельтом и Черчиллем во время войны была именно личной, но в ней мало личного, это переписка глав государств о делах государственных - о войне. И не думаю, что все письма рассматривались на Политбюро. Во-первых, почему не на ГКО, в то время высшем органе вла­сти? Что, конечно, не исключает, что Сталин в иных случаях советовался с членами и ГКО, и Ставки, и Политбюро, и с командующими фронтами, и с нар­комами. Во-вторых, что, Политбюро хотело контро­лировать главу правительства, Секретаря ЦК и Вер­ховного Главнокомандующего? Не доверяло ему?

Но Ю.Мухин

совершено прав, что «был один член ПБ, которому рассказать об этом письме было крайне важно, - Н.Хрущёв». Почему? А потому, что «вся его клевета на Сталина по поводу начала войны строилась на том, он, пренебрегая данными развед­ки, верил Гитлеру... Но и Хрущёв в докладе на XX съезде ни словом не упомянул об этом письме, прямо подтверждающем его обвинения».

Дальше Ю.Мухин счёл нужным присовокупить: «Молотов в беседах с Ф.Чуевым жестоко крити­ковал маршалов за их мемуарную брехню в угоду Хрущёву». Позвольте, это кто же? Даже если счи­тать наших маршалов бесстыдными угодниками, то всё-таки надо принять во внимание, что, допустим, воспоминания Маршала Рокоссовского были опу­бликованы в 1968 году. Где тогда пребывал товарищ Хрущёв? Воспоминания Маршала Жукова - в 1969 году. Какую должность тогда занимал Никита Сер­геевич? Воспоминания Маршала Василевского - в 1973 году. Хрущёв-то уже на Ваганьковском покоил­ся. Или, может, маршал авиации Покрышкин угод­ничал перед Хрущёвым? Или адмирал Кузнецов?.. Так вот, воспоминания всех наших маршалов были напечатаны, когда Хруща уже свергли или он уже умер. Перед кем же угодничали маршалы и адмира­лы - перед пустым креслом или памятником работы Эрнста Неизвестного?

Есть основания полагать, что критические страсти по адресу наших маршалов принадлежат не Молото­ву, а самому поэту Чуеву. Он любил разного рода эффекты и свободно давал волю своим симпатиям и антипатиям. Например, по каким-то причинам, как Ю.Мухин, был враждебно настроен к маршалу Жу­кову. И по этой причине утверждал, что на Лениград- ском фронте тот «расстреливал батальонами». Я его спрашивал, понимает ли он, что такое расстрелять батальон? Хоть знает ли, сколько народу в батальо­не? Он же в армии не служил. Во-первых, кто будет расстреливать? Во-вторых, куда девать сотни тру­пов, когда на дворе ещё осень? В-третьих, главное, кто будет держать оборону вместо этих расстрелян­ных? Наконец, понимаешь ли ты, что работаешь на клеветников, изображающих Жукова извергом? От­ветить мне он ничего не мог.

В то же время Чуев любил Рокоссовского, назы­вал его «полководцем №1» и неумно нахваливал его. Зимой 41 года нам долго не удавалось освободить Сухиничи. И вот коварный Жуков поручает это Ро­коссовскому в расчёте на то, что это ему не удастся и он опозорится. Но, говорит, Рокоссовский поехал туда и по пути прямым текстом по радио объявлял: «Едет Рокоссовский!» Немцы, услышав это, так пе­репугались, что спешно бежали из города. Красиво, правда? Он мог бы об этом и поэму написать. Рокос­совский действительно великий полководец и в та­ких поэмах не нуждается.

При этом Чуев, конечно, ненавидел Хрущёва. И вот во что это вылилось. Поэту принадлежит запись воспоминаний главного маршала авиации Головано­ва. Там есть такой сюжет. Маршал рассказывает, буд­то в годы войны он активно переписывался со Ста­линым, так активно, что набралось три тома писем.

Сразу видно, что чушь. Было у Верховного время и нужда переписываться с одним из командующих! Вполне достаточно было телеграмм, телефонных звонков, приказов и директив. И вот, говорит, эту переписку изверг Хрущёв уничтожил. Да не мог ска­зать это Голованов, это прямая выдумка Чуева. Ведь переписка это я пишу тебе, а ты - мне. Допустим, Хрущёв уничтожил письма, которые Сталин полу­чал от Голованов. Но где письма, которые Сталин слал Голованову? Их же Хрущёв не мог уничтожить. Они же оставались у адресата. Однако их нет. Вот так работал Чуев. Что взять с поэта! Вольный полёт фантазии...

Но Юрий Мухин безоговорочно верит. А кроме того, он обожает крушить, топтать и рвать в клочья любые авторитеты, а Чуев ему в этом помогает. На­чинал Мухин крушить ещё с Маркса, Энгельса и Ле­нина: «Да что мне Маркс?Да мне ль его бояться!» Ленин? Кабинетное существо! Не знал жизни, как я, металлург, её знаю. А дело кончилось тем, что лет через десять два последних слова из цитаты Маркса «Нам нравится эта работа - называть вещи своими именами» Мухин сделал заголовком своей газеты. И тем, что теперь ленинские юбилеи отмечаются газе­той широко и достойно. Молодец, Юрий Игнатьевич, не упрямстует по примеру некоторых мыслителей. Прекрасно!