И Всюду Тьма

Мандельбаум Алена

Ана стиснула челюсти, чтобы не сказать, что Кеннет ничем не лучше, что он и есть то, что ненавидит.

— Я понимаю, и не могу уговорить тебя остаться. Возвращайся, но я с тобою не пойду, — спокойно сказала Хельга, как будто давно готовилась к этому разговору.

— Как я вернусь один? Силу Тьмы нельзя оставлять без противовеса, — произнес Кеннет, его голос хрипел от напряжения. — Мир погрузится в хаос, если Тьма не будет уравновешена Светом.

Старушка хмыкнула, не сводя с него пронзительного взгляда.

— Так ты все

же тревожишься за людей? — она бросила хитрый взгляд на Ану. — Я не обязана быть той богиней, которая станет твоей спутницей. У Аны уже есть моя сила, она может забрать и память.

Кеннет нахмурился.

— Но ты же… — начал он, но Хельга перебила:

— Я сама решаю, когда и куда мне идти, — отрезала она, — и я не вернусь.

— Ты не можешь так оставить меня! После всего!

Кеннет сжал кулаки.

— Я не оставляю. Моя божественная память вернет тебе ту Тьму, что ты помнишь, — настойчиво убеждала Хельга.

Ана слушала, как ее судьбу опять решают за нее. Кеннет повернулся к ней. В его глазах читалась неуверенная мольба и надежда. Она ответила ему полуоткрытым взглядом.

— Ана, пойдем со мной, мы можем быть с тобой всегда, — ласково сказал граф, делая шаг к ней, — можем попытаться…

Она сделала шаг назад.

— Ты узнаешь всю мудрость вселенной, ты обретешь безграничную силу, ты покинешь место, что приносит тебе мучения.

Бог, возносящий к себе обычную смертную. Знает, что эта память ей не принадлежит, но все равно хочет вложить в ее тело. В пустой сосуд.

Но Ана не была пустой.

— Вы хоть раз видели во мне — меня? — ее голос надломился в последний раз.

— Я не отделял тебя от нее. Ты замечательный человек, и станешь прекрасной богиней, — ответил он, с чарующей улыбкой протягивая руку. — Разве это плохой выбор?

Это были слова, что должны растоптать в пыль разбитое сердце. Но от сердца уже ничего не осталось. Ана подняла глаза на своего графа, своего бога, и на ее губах расцвела горькая улыбка.

Он желал быть с ней настолько, что предлагал ей вечность. Но для этого нужна была память Хельги. Девятнадцать лет жизни — ничтожная плата за бессмертие. Если честно, сколько из них Ане по-настоящему хотелось сохранить?

Она кивнула, соглашаясь, и спросила, что делать дальше. Кеннет обнял ее и закружил от радости. Хельга предложила ей войти в свой разум.

Это было легко и естественно, совсем не так бурно и хаотично, как когда она побывала в воспоминаниях графа. Пространство заполнял голос Хельги, ведущей ее вперед.

— Так вот, что значит разум богини, что распоряжалась человеческими сознаниями…

Хельга рассмеялась и ответила:

— Да, птенчик. У меня здесь безопасно — годы упорных тренировок научили держать разум чистым.

— Почему вы отказались от божественности?

— Как я и сказала, мне нравится быть человеком. И я с радостью прекращу помнить вечность, забуду мучения от бытия там, наверху.

— Неужели там

так тяжело?

— Ты справишься. Мой Свет, а нет, теперь твой — хороший спутник. Я любила, настала твоя очередь. Хотя ты ведь и станешь мной, когда я еще не желала быть рядом с людьми… Но у богов есть обязанности, знаешь?

— Догадывалась. Какие же?

— Свет — бог помогающий, а Тьма — карающая. Свет слушал молитвы, отвечал на них, наблюдал за добродетелью, вознаграждая. Я же слушала души темные, души жестокие и решала, на сколько заточить их в… — она запнулась, — том, что вы называете ад. Только заточение не вечное. Души отбывают наказание и отправляются в перерождение.

— Я стану богиней смерти?

— Если тебе нравится это имя.

— А сейчас что с душами добрыми и злыми?

— Люди пока сами по себе, никаких поблажек, никаких наказаний. Но они справляются.

— Понятно… Вы точно хотите все забыть? Это же вы.

В центре тишины, где скрывались мысли всех перерождений богини, парил огромный шар, он пульсировал и вспыхивал то мраком, то яркой радугой. На нем было сложно сосредоточить внимание. Он, словно расплывающиеся пятна, что плавают по векам закрытых глаз, то норовил пропасть, то тянул к себе.

— Я жажду забыть, птенчик мой. Только так я смогу навсегда принадлежать вашему миру. Как тебе нужно обрести, так и мне — потерять.

Ана кивнула и попрощалась с Хельгой. С той, которую она знала. И окутала шар памяти теперь уже своей Тьмой.

Глава 100. И Тьма нигде, и всюду Тьма

Это оказалось до неприличия просто. Разум богини добровольно вверился Ане, и она приняла его.

Кеннет проводил Хельгу в ее комнату. Теперь она помнила только те жизни, что провела в человеческом обличии, и позабудет их со смертью. Как и все люди.

Граф вернулся и торопливо заключил Ану в крепкие объятия. Нетерпение в нем смешалось с безмятежной уверенностью.

— Ты готова? Не хочу здесь и минутой дольше оставаться, — спросил он.

Граф тоже ей доверился. Ана стала для него спасительной соломинкой и равнодушно пожала плечами.

— Нет.

— Почему? — Кеннет нахмурился.

Ана смотрела на него отстраненно, как бы оценивая. Он был удивлен, потому что в памяти Тьмы не должно было остаться хороших воспоминаний о человечестве.

— Я не забрала память. — Она улыбнулась, но стеклянные глаза остались безразличны.

Кеннет замер, держа Ану за плечи. Она ощутила, как он сдавил их сильнее. Он не понимал.

— Тьма хотела забыть божественную часть, а я ей помогла. Но мне она тоже не нужна. Я уже говорила, что хочу сохранить свою личность.

Кровь отлила от его лица, делая кожу смертельно бледной, и даже губы посинели. Он открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.

— Нет. Не может быть. Ты не способна на такое. — Граф отстранился. — Не шути так.