И жили они долго и счастливо
Шрифт:
— Гретель, ты не видела мои линзы? — нахмурился Гензель. — Вечером в тумбочку убрал…
— Так, что дальше? — вскипела Гретель и бросилась искать главного в этом бедламе.
Елена изошлась на улыбки и извинения, пока переселяла брата и сестру в другую комнату.
— Никогда такого не было, — с неподдельным сожалением причитала она, выдавая им самое целое и новое из имеющегося постельного белья. На самом деле пришлось потревожить запасы самого Баюна, и она надеялась, что он никогда об этом не узнает.
— И мыши у нас уже очень давно не
Она открыла дверь, и Гензель и Гретель прошествовали в большую светлую комнату, обставленную добротной мебелью.
— Держим для специальных гостей с Буяна, поселила бы вас здесь вчера, но вчера здесь еще жил один такой гость, — улыбнулась она. — Чувствуйте себя как дома.
И она ушла, а брат и сестра остались.
— Сразу бы так, — цыкнула Гретель.
— Что ж, как русские говорят: не было счастья, да несчастье помогло.
Они усмехнулись друг другу: оба прекрасно поняли, что никто их сюда заселять не планировал. Весь день комната вела себя образцово показательно: вещи не пропадали, током не било, полы не скрипели. Однако всю ночь Гретель мучали кошмары, и проснувшись, она еще долго не могла отдышаться. Позже, когда едва вставшее солнце достаточно осветило комнату, она обыскала комнату в поисках артефакта, способного спровоцировать подобнее, но разумеется, ничего не нашла, потому что Савелий заранее забрал яркую черную жемчужину.
На следующую ночь кошмары снились уже не только Гретель, но и Гензелю. Так продолжилось и на третью ночь. Брат и сестра были невыспавшимися, злыми и дезориентированными, заместителя Сокола, которому он их скинул, слушали в пол-уха, дергались от любого резкого звука и быстро снискали репутацию параноиков. В принципе, отчасти так оно и было, но никогда не проявлялось столь явно. Именно поэтому, когда в очередной раз перехватившая их Василиса красочно расписала ближайшие пункты культурной программы, они прямо заявили, что сегодня их не интересуют экскурсии, театры и органный зал.
— Нам нужна католическая церковь, — хмуро сказал Гензель.
Василиса сумела удержать на губах улыбку и не подать вида, что удивилась. В конечном итоге, такое в городе тоже имелось. Внутрь она не пошла, но брат с сестрой долго сидели во втором ряду, сжимая в руках четки и читая молитвы. Однако молитвы не помогли, и ночью все повторилось.
— Где-то в городе ведьма или чернокнижник, именно поэтому мы и мучаемся кошмарами, — сказал Гензель.
Он расстелил перед собой купленную в переходе карту города и, выудив из одного из бесчисленных карманов своего походного рюкзака маятник в виде каменного наконечника от стрелы на серебряной цепочке, занес его над картой. Маятник покачался и уверенно опустился на карту.
— Что там? — жадно подалась вперед Гретель.
В ее облике вдруг проступило что-то хищное, голубые глаза словно стали темнее и с предвкушением заблестели.
Гензель сверился с легендой в углу карты.
— Частный сектор.
Он достал из рюкзака небольшой ноутбук и открыл спутниковую карту, максимально приблизил нужное место, раскрыл ноутбук на сто восемьдесят градусов, разложил на столе и раскрутил маятник уже над ним. Маятник задумчиво совершил несколько кругов над экраном, а потом ткнулся в нечеткое квадратное пятно багряного цвета: крыша дома. Вполне определенного дома. Гензель сверился с электронной картой, вбил в поисковик название улицы, и через мгновение брат с сестрой разглядывали на выпавших фотографиях стройные верхушки домов, скрытые сплошными двухметровыми заборами.
Те, кто жил в поселке, явно ценили личное пространство.
— Вечером поедем на прогулку и запустим дрон. Там лесополоса недалеко, что взять с двух тупоголовых туристов?
Улыбка Гретель стала еще шире. Охота началась.
Задача была не новой, трюк был простым. Дрон проводил топографическую фотосъемку, и нужная точка обретала плоть. На дрон обычно вязали амулет, отгоняющий любопытные взгляды. Что Гензель, что Гретель оба ненавидели магию, но уже давно поняли, что бороться с магией, не используя ее — задача трудно осуществимая.
Дрон сделал несколько кругов, послушно приземлился перед Гензелем, тот поспешно вынул флешкарту и вставил ее в ноутбук. Брат и сестра склонились над экраном.
— Дети… — растерянно произнес Гензель. — Что они делают?
— Кажется, читают.
На видео был запечатлен дворик при частном доме с шезлонгами, прудом, какими-то хозяйственными постройками и беседкой с русской печью. На лужайке перед домом на шезлонгах лежали дети — мальчик и девочка, ели яблоки и действительно читали. Рядом с ними растянулись на солнышке два огромных добермана.
— И? — спросила Гретель.
— Ученики? — предположил Гензель. — Послушай, может быть нам стоит переговорить с Соколом?
Гретель фыркнула.
— Хваленый Сокол разве что в рот не заглядывает этому их кошаку, ты действительно думаешь, что он нам поможет? И потом, не удивлюсь, если они тут все повязаны, и в результате мы только спугнем ведьмака. Идем завтра днем, в полдень, когда его сила пойдет на убыль. Я сошлюсь на недомогание, ты скажешь, что останешься со мной. Уж с территории как-нибудь незамеченными выберемся.
***
Первый охранный амулет сработал около трех часов дня. Затем заверещал второй и раскалился третий. Кощей глубоко вдохнул воздух, учуял отнюдь не русский дух, взглянул на недописанное исковое заявление и ворох бумаг, которыми требовалось подкрепить свои требования, и, решив, что перерыв не помешает, направился на чердак, где дети штудировали выданные им книги по магии. Как быстро выяснил Кощей в попытке занять Агату и Демьяна, чтобы минимизировать тот хаос, что вносила в жизнь дома эта парочка, жажда знаний у них была почти маниакальная. Книги они глотали, не жуя, но проглоченное прекрасно усваивалось.