Идеальная девушка
Шрифт:
Я пробормотала нечто нечленораздельное в ответ. В горле пересохло, перед глазами ясно предстали вчерашние картины собственных разделанных рук, вывернутых мясом наружу и опутанных зажимами — Арацанира, заметив интерес, так увлеклась, что сделала медицинские коробы прозрачными, чтобы я своими глазами могла наблюдать процесс, так что любоваться зрелищем довелось с двух ракурсов, ее глазами и моими. А еще, тело запомнило, как внутри что-то проталкивалось, протыкало мясо, а следом по свежей траншее тянулась нить от рук к спине. Боль Арацанира отключила, но ощущения эхом жили внутри. Инстинктивно хотелось почесать кожу
— Хочешь кофе? — предложил Марк, пытаясь за побелевшими биобинтами угадать узор на моей спине.
От кофе, неизбежно напоминавшего о Хлое, я не отказалась, сообразив, что простая вода сил не придаст.
Пока я медленно цедила вязкий напиток, Марк отнес все покупки во взятый на прокат мобиль.
Казалось бы, простое действие, в котором нет ничего страшного, но нехорошее предчувствие вдруг сжало внутренности, заставив и без того пекущую дыру в пустом желудке гореть, не чувствуя от кофе никакого облегчения. Или я принимаю физические сигналы за психические? В мыслях Марка отсутствовало что-либо угрожающее, зато после всех процедур Арацаниры, умываясь, я ощущала воду как-то иначе, словно чувствовала пальцами ее вкус, а не температуру. Голод тоже ощущался странно. То ли боль, то ли ожог, сразу и не понять, что хочешь есть.
Я сообщила об этом хозяйке салона, но в ответ услышала лишь «так бывает, скоро пройдет». Арацанира обновила биобинты, наложив их на этот раз не так плотно, чтобы я могла шевелить руками.
Марк терпеливо дождался, пока я попрощаюсь с Киат и Арацанирой, и помог устроиться в мобиле, при взлете закачавшемся на старой гравитационной подушке.
Внизу какое-то время простирались многоуровневые улицы, расчерченные столпами света, крыши павильонов нижних ярусов. Никогда не думала, что существует место, в котором бы мне действительно хотелось жить, помимо космического корабля, и вот, я улетала от такого прочь, даже не разглядев его целиком с воздуха.
Кварталы разных общин быстро сменяли друг друга, так что в итоге я отвернулась от окна, не в силах смотреть. Как и многое рядом с Марком, путешествие на забавном полураздолбанном мобиле утратило всякую радость. О конечной цели я не спрашивала — и так скоро узнаю.
Прошло примерно два часа, прежде чем мы опустились на белую, в разноцветных пятнах поверхность, с воздуха выглядевшую плоской равниной, лишенной каких-либо строений.
Меня ударили звуки из чужих голов — разрушительная какофония, смешанная с невообразимыми запахами и странными ощущениями. Уверена, что открыла рот в попытке выблевать все это из себя, изгнать, даже если для этого придется вытащить через рот собственные кишки, но вместо этого оказалась в нескольких метрах от мобиля, а в памяти не осталось и следа того, как Марк меня из него вытаскивал.
Я утратила ориентацию в пространстве, несмотря на то, что ясно видела окружение, весьма широкую пустую дорогу, по которой не двигалось никакого транспорта. Тем не менее, тело таинственным образом накренилось и полетело вниз. Марк поймал меня в нескольких сантиметрах от дорожного покрытия, исцарапанного, изрисованного не только красками, но и едой.
Вместо благодарности я разразилась отборными ругательствами, которые Заррон-младший стоически вытерпел. Бережно поддерживая, он повел меня… вдаль от мобиля, вглубь наркоманского квартала.
Продолжая ругаться,
Хотелось, чтобы карусели внутри чужих голов перестали кружиться, взорвались, нежные потоки невменяемой тягомотины сгорели, а какая-то неправильная, направленная в никуда, ярость погасла, захлебнувшись собственными воинственными воплями.
По мере продвижения к неизвестной цели становилось то хуже, то чуть легче. Во время одного из таких просветов, я поняла, что мобиль остался на границе этого отвратительного места. Видимо, даже воздушный транспорт здесь под запретом и обратно предстоял такой же долгий, тошнотворный путь. В другой раз, вынырнув из галлюцинаций, я обнаружила, что Марк спускается в подземный дом, если к белому кишкообразному лабиринту, прикрытого сверху бугристой запутанной площадкой, применимо это слово.
Округлый коридор бесконечно извивался, плавно опускаясь вниз. Наверно, для того, чтобы обдолбыши могли по нему ползать, когда не в силах держаться вертикально. Мне мерещились какие-то проходы и ответвления, но существовали ли они на самом деле, непонятно.
Случайно задев свободной рукой стену, я с отвращением отдернула пальцы от мягкой поверхности и едва не упала, оступившись на непривычном, неровном полу.
Наконец, Заррон-младший довел меня до развилки, за которой располагались завешанные тяжелыми шторами комнаты, представившиеся почему-то какими-то опухолями в белом организме «дома». К моему облегчению, здесь пространство расширялось, и пол стал ровным. Раньше я и не подозревала, что ходить по ровной поверхности — счастье.
Обдолбышей здесь, что удивительно, ведь эти комнаты вроде как их гнездо, оказалось гораздо меньше, чем я ожидала.
Толстые ковры полностью заглушали наши шаги и вызвали какой-то странный, необъяснимый страх, словно по ним за нами прямо сейчас крались убийцы с удавками наготове. Возможно, когда-то здесь так и было. На секунду представилось, что это место не всегда принадлежало обдолбышам, что, конечно же, отголосок чьих-то местных фантазий.
В любом случае, если учесть, сколько скрытых дверей могло таиться в коридоре, то бояться поздно.
Одна из тяжелых штор чуть отодвинулась, явив взору женщину, закутанную с головы до ног в плотное покрывало с гипнотическими узорами, вводившими обдолбышей в состояние ступора. Кто-то вроде обслуживающего персонала, называемого здесь «пастухом». Узнать большего я не могла, обдолбыши все еще сильно мешали. Даже мысли Заррона-младшего едва-едва проскальзывали в этой мути.
— Все готово? — спросил Марк.
«Пастушка» молча кивнула и скрылась за занавесом. Заррон-младший потащил меня следом.
Плохое предчувствие, до того затерявшееся среди чужого бреда и красочных видений, вернулось с новой силой. Неужели Марк задумал превратить меня в одну из жалких обдолбышей, чтобы контролировать?! Верить в это не хотелось, но сердце колотилось как сумасшедшее, а в голове возникали варианты, зачем ему понадобилось тащить меня именно сюда, один другого хуже. Три минуты, потраченные на путь через безлюдные комнаты и занавеси, показались часами.