Идеальная девушка
Шрифт:
Пытаясь определить размер, я сложила указательный и большой пальцы в кольцо, завела руку за спину, приложила к одной из лун. Она оказалась даже чуть больше пустого круга между пальцами. На ощупь просто гладкое уплотнение, как если бы кожа затвердела, и только.
В целом, все это очень красиво. Даже можно представить в сочетании с любимыми воздушно-кружевными платьями родного Юфофадета. С прозрачными вуалями, и прочим. Вот только казалось, что фиолетовые волосы на белых кружевах будут смотреться слишком ярко, производя впечатление кислотного нейлона. Я приблизилась к зеркалу, разглядывая
Что-то в отражении отвлекло внимание от дум о нарядах. Что-то неправильное. Пугающее.
Самые обычные, карие глаза, никогда меня особо не заботили, но не настолько, чтобы не заметить — один из них внезапно сделался на несколько тонов светлее! Разница едва ощутима, с нескольких шагов и вовсе не видна, вот почему Эверлин ничего не заметила в больнице.
Моргая, двигая глазами из стороны в сторону, я пыталась провести осмотр. Вдруг это сигнал организма, последствие какой-то неведомой заразы? Отсутствие воспоминаний о недавних событиях начинало тревожить сильнее, чем хотелось.
Внезапно мир раскололся надвое, обзавелся разноцветными пятнами, словно в лицо мне швырнули экран с компьютерной графикой, прижав к одному глазу.
Слабо вскрикнув, я отшатнулась от зеркала, едва не упав, но пятна не исчезли. Понять, что они отождествляют температуру, стало маленьким, но облегчением. Обычное тепловое изображение. И менялось оно, когда я двигалась, а значит, показывало температуру внутри моего тела.
В смятении, я принялась повторять те движения, которые привели к появлению неестественного видения, и вскоре сетчатка перевернулась, вернув нормальное зрение.
Мой правый глаз… Искусственный имплантат! Как такое произошло?!
Украшения, которые странно было бы называть татуировками, на руках и спине стойко отдавали новизной, но от глаза такого ощущения не исходило. Наоборот, я ощущала его так, будто давно привыкла, вот только абсолютно не помнила, как умудрилась лишиться настоящего! Какой-то злосчастный осколок пробил защищавший лицо щиток, когда я летала вместе с друзьями? Но, если это случилось дома, то почему мне не вырастили новый глаз из моих клеток? Сомневаюсь, что смогла бы сохранить в секрете от взрослых такую травму на время, которое нужно для полноценного вживления имплантата. Да и зачем делать такую глупость?..
По-прежнему в смятении, чувствуя нездоровый озноб, я забралась в горячую воду. Это помогло. Вскоре я почувствовала себя настолько лучше, что выбравшись из воды и закутавшись в халат, вновь вернулась к зеркалу, и принялась экспериментировать. Довольно быстро неописуемые движения глазом увенчались успехом — радужка приобрела белый цвет, наполненный помехами с хроматическими аберрациями. А после я в два счета добилась цвета, не отличимого от левого глаза. Для этого понадобилось всего лишь сфокусировать на нем имплантат.
Правда, отсюда возникал невинный вопросик — а каким это чудесным образом цветовой оттенок вообще сдвинулся? Не я же это сделала. И в воспоминаниях Эверлин, принимавшей
Вздохнув и решив разобраться с этой «великой» тайной попозже, я спросила у Марка, разбиравшего на кухне продукты, которая из комнат моя, и ушла туда, предвкушая, как окажусь перед сложным выбором платья с подходящими рукавами.
Похоже, дом Марк снял совсем недавно, после инцидента с зуммером. В комнате из вещей ожидал только незнакомый чемодан, даже не разобранный, а в нем, вместо моих любимых платьиц и памятных вещичек — странные, незнакомые наряды. Большинство из них все еще находилось в упаковках.
Конечно, на некоторых планетах наряды приличной девушки с Юфофадета не нашли бы понимания, считаясь то слишком прозрачными, то слишком длинными, то нелепыми, то еще что. Но и эта, с позволения сказать, одежда, произведет во многих уголках галактики точно такой эффект, если не больший. На родном Юфофадете за появление в них, меня бы предали анафеме. Отец кричал бы о вульгарщине и борделях. Может, потому я и купила все эти топики, способные дома сойти лишь за купальник.
Да, без сомнения, все эти вещи мои. На это указывало и то, что все приходились точно по фигуре и то, что ткань походила на металл. Увидев меня в этих нарядах, никто бы не заподозрил, что украшения на руках не продолжение одежды, а одно целое с кожей.
К запоздалому обеду я вышла в самом длинном наряде, какой отыскался в чемодане — платье до колен, словно склепанном из металлических квадратов, каждый из которых обладал чеканным узором и крошечной голографической искоркой в центре, переливавшейся красно-голубым цветом. Материал платья приятно льнул к коже, вопреки визуальному виду, вопившему о том, что края вот-вот вопьются в кожу, защемят волосы и так далее. И все же, хотелось хотя бы простую белую рубашку под это платье. Уверена, смотрелось бы отлично.
За столом не слишком-то вышло поговорить с Марком. В ответ на вопрос, куда подевались остальные мои вещи, он лишь пожал плечами. Попытался расспросить, есть ли новости от моего брата, но тут ему поступил отчет о деле, которым он занимался, и разговор свернулся.
Собираясь сбежать из дома, я и так взяла из дорогих сердцу вещей только самые легкие и небольшие, вроде медальона с голограммами бабушки и старшего брата, так что настроение и аппетит от их потери испортились. Марк, скорее всего, в этом не виноват, но все равно, уходя, я отодвинула прямо из-под его руки блюдце с какими-то лакомствами, заявив, что он забьет этим свои вкусовые рецепторы.
Оставшись в одиночестве, я побродила по саду за домом, чувствуя подкрадывающуюся пустоту, не связанную с вещами. Тогда я попыталась отстраниться и уложить в голове обрывки событий. Все указывало на то, что я основательно подготовилась к путешествию. Променяла родные роскошные кудри на прямые искусственные волосы, чье достоинство не только в том, что они сохнут после ванны считанные секунды, а в том, что в таком облике во мне трудно признать коренную жительницу Юфофадета. Чемодан новых вещей, ничего старого. Все можно кинуть в любой момент, никаких привязанностей. Но какова цель этого?