Идентификация
Шрифт:
Я сцепил зубы, пообещав себе припомнить бородатому это его «заткнись», и подхватив раненого, поспешил вперед. Рядом сопел Камбулат.
— Вовка, это подстава какая-то, — пробурчал он. — Я на такое дерьмо не подписывался.
— Я тоже, — сквозь зубы буркнул я. — Подожди. Разберемся.
На пятачке у «богатых» домов уже собралась целая толпа. Местные, сбившись в кучу, стояли, с ненавистью глядя на окруживших их бойцов с автоматами, несколько человек лежали лицом в землю, сцепив руки на затылке, а вычурно одетый мужчина с длинными, волнистыми
— Где медик? — Я вышел к центру площадки. — У нас тут раненый!
— Сюда давай! — позвали от забора.
Я сориентировался, увидев бойца с аптечкой в руках, и поспешил к нему. Тот хлопотал над распростертым на земле телом… А потом выругался и закрыл лежащему глаза. Я скрипнул зубами, с ужасом впиваясь взглядом в мертвеца.
И тут же выдохнул. Не Поплавский, не Корф… И не гардемарин… кажется.
— Что тут у вас?
— Очередь… В упор… — простонал раненый.
— Дерьмо! — Медик рванул молнию на сумке. — Давайте, кладите его сюда. Да аккуратнее, аккуратнее!
Мы с Камбулатом опустили раненого на землю и, переглянувшись, и отошли в сторону.
— Ох и встряли мы, Вовка…
— Ладно. Не боись, — бросил я, просто чтобы не молчать. — Прорвемся.
А длинноволосый все продолжал доказывать что-то застывшим черными статуями фигурами в балаклавах.
— Мы заплатили! Только позавчера заплатили! Нас обещали не трогать! — кричал он. — Что еще нужно сделать? Еще денег? Скажите сколько, я дам! — Барон, или кто там у них за главного, был в отчаянии. — Давайте договоримся! Нужно платить больше — мы будем платить больше! Зачем вы женщин трогаете? Детей зачем?
И тут на площадке появился бородатый. Окинув взглядом открывшееся зрелище, заметил тело у забора, медика, суетящегося над раненым, шагнул к барону, и коротким, выверенным ударом приклада сбил его на землю и принялся охаживать ногами.
— Заплатить? — Наконец, он остановился, тяжело дыша. — Ты хочешь заплатить? Хорошо. Сейчас ты, сука, заплатишь! За все!
Бородатый отошел на шаг, и, повернувшись к бойцам, продолжавшим держать на прицеле толпу местных, кивнул.
— Давайте. Гоните это отребье к нему в дом. Всех!
Часть бойцов принялась пинками и прикладами сгонять воющую толпу к калитке… Но примерно треть остались на месте, переглядываясь.
— А вы чего стоите? Два раза повторять надо?
— Ты что делать собираешься? — раздался чей-то голос.
— Что я собираюсь делать? — бородатый коротко хохотнул. — Табор уходит в небо, слышал такое? Вот сейчас я его туда и отправлю. Клубами дыма.
Я вдруг успокоился — разом, в одно мгновение, будто кто-то щелкнул переключателем. Метавшаяся внутри чужая воля окончательно слилась с моей собственной, и на смену полыхающей ярости пришла уверенность. Шагнув вперед, я сорвал балаклаву, бросил ее на землю и развернулся к бородатому.
— Завязывай с этим дерьмом.
— Что? — Тот будто не расслышал. —
— Я сказал: завязывай с этим дерьмом! Мы не палачи. То, что ты собираешься сделать…
— Ты чего, щенок, совсем берега попутал? — В голосе бородатого зазвучало искреннее удивление. — Нацепи морду на место и делай, что говорят!
Я посмотрел в полубезумные глаза за прорезью балаклавы, усмехнулся… И ударил Молотом, в последний момент успев сдержаться, чтоб не превратить человека напротив в кровавую кляксу. Охнув, бородатый отлетел на десяток шагов, с грохотом впечатался спиной в металлический забор и медленно сполз по нему на землю.
— Что за…
На секунду все замерли, а потом пропахший порохом и кровью полумрак вокруг пришел в движение. Защелкали затворы, и мне в грудь нацелились стволы дробовиков и примерно полудюжины автоматов. Я отшвырнул оружие и зажег в ладонях два Разряда, готовых в любой момент сорваться и ударить. На землю полетела еще одна балаклава, и Камбулат встал рядом со мной.
— Тушите огоньки, парни, — послышался приглушенный маской надтреснутый голос бородатого. — Вы не понимаете, куда лезете.
— Это ты не понимаешь, — раздалось в стороне. — Бросайте свои пушки и валите на хрен, пока мы всех здесь в блин не раскатали!
Я быстро взглянул в сторону говорившего. Иван также избавился от маски, и, набычившись, смотрел на целящегося в меня бойца. За его спиной стояла полудюжина гардемарин, готовых в любую секунду пустить Дар в ход. А рядом с ними — мои товарищи, успевшие где-то раздобыть автоматы. Вжимающий приклад в плечо Поплавский выглядел, как всегда, невозмутимо, ноздри Корфа раздувались от страха и возбуждения, но смотрел он решительно. Воздух буквально искрил от напряжения.
— Ты на кого прыгаешь, падаль? Да мы… — начал было тот бородатый, но Иван решительно оборвал его на полуслове.
— Тихо! Пушки на землю. Два раза повторять не…
Непонятно, чем закончилось бы это противостояние, если б не вмешалась третья сила. Откуда-то со стороны железной дороги взревели моторы, вспыхнули прожекторы, превращая ночь в день, завыли сирены, и над горящим Цыганским кварталом загремел голос, многократно усиленный динамиками:
— Всем бросить оружие и поднять руки!
Щурясь от яркого света, я сквозь пальцы посмотрел в сторону источника звука и непроизвольно вскинул брови.
Темнота переливалась десятками проблесковых маячков, и нас стремительно окружили вооруженные спецы в «брониках». А в отдалении весьма недвусмысленно топырил ствол крупнокалиберного пулемета бронетранспортер, на котором и был установлен прожектор.
— Всем поднять руки! — прогрохотали динамики. — Работает особая комиссия!
Автоматы и дробовики полетели на землю, а бойцы один за другими поднимали руки, стараясь держать их на виду. Встретившись взглядом с Поплавским, я едва заметно кивнул. Тот выпустил автомат и пихнул локтем Корфа — его благородие барон, похоже, так и не успел понять, что происходит.