Идентификация
Шрифт:
— Да жалко мне вас, лоботрясов.
Соболев продолжал отмалчиваться, и Волчара, наконец, смекнул, что и «хорошего полицейскому» ему тоже придется изображать самостоятельно… Или просто переобулся в прыжке, когда все его стандартные угрозы не заставили меня даже дернуться.
— Сам такой же был — молодой, горячий… Поэтому и понимаю все, — продолжил он уже чуть ли не отеческим тоном. — Не с теми людьми вы, моряки, связались, вот ей-богу. Отправили пацанов каштаны из огня таскать, а сами…
— Так, может, лучше
Блефовал я, что называется, напропалую: названивать дяде или Гагарину было бы форменным самоубийством, а Морозов предусмотрительно исчез с радаров. И если и спешил на выручку, то где-то очень далеко отсюда.
Однако даже намека на появление его грозной персоны, очевидно, возымело эффект. Волчара замялся, отступил на шаг, покосился на пепельницу на столе, которая от окурков уже почти превратилась в жутковатого никотинового ежа, и принялся бестолково хлопать себя по карманам — видимо, в поисках портсигара.
— Ну не знаю я, что с парнем делать… Упрямый, как баран! Так что оставлю его пока вам, Илья Иванович, — проговорил он.
И, тихо ворча себе под нос, удалился в соседнюю комнату, а оттуда, похоже, на балкон. То ли перевести дух, то ли курить…
То ли просто подождать в ожидании, что у Соболева получится лучше.
Но тот, похоже, даже не собирался начинать допрос. И вообще всячески делал вид, что само мое присутствие в кабинете ничего не значит. И только когда я подался вперед и принялся буравить его взглядом, наконец, не выдержал.
— Господь милосердный, — простонал он, — почему вы так на меня смотрите?
— Жду, когда ваше высокородие соизволит сделать хоть что-нибудь, чтобы вытащить меня отсюда. — Я пожал плечами. — Самое время поспешить, пока ваш друг не вернулся.
— Он мне не друг! — прошипел Соболев, оглядываясь на полузакрытую дверь в соседнее помещение, за которой исчез Волчара. — Если вам интересно, господин прапорщик, я и сам не в восторге, что меня засунули в эту комиссию, черт бы ее побрал!
— И кто же это сделал?
— Приказ руководства. — Соболев развел руками. — Распоряжение с самого верха. Поговаривают, что его высокопревосходительство канцлер еще до Нового года лично распорядился…
Я молча кивнул — чего-то такого и следовало ожидать. Хотя причины у подобного решения все же могли быть разные. И если даже на Келлера не давили таинственные покровители Распутина, лишившиеся чуть ли не всей своей армии боевиков, он и сам мог ненароком вспомнить, что обладает полномочиями, положенными председателю Государственной думы. А уж желания вставить палки в колеса обоим Морозовым у него наверняка хватало и без всяких там напоминаний.
И после недавних событий и череды арестов, когда Следственный комитет вдруг пробудился от спячки и принялся карать направо и налево,
— И какие же поступили указания? — поинтересовался я.
— Это вас не касается! — Соболев насупился и сложил руки на груди. — Я не собираюсь…
— Собираетесь, ваше высокородие. Меня касается все, что я пожелаю узнать — и непременно узнаю. — Я чуть возвысил голос. — Очень надеюсь, что не придется напоминать, что лишь благодаря мне вы сейчас сидите в этом кабинете, а не занимаете уютную камеру в каземате Петропавловской крепости или…
— Тише! Бога ради — тише! Я… я скажу!
— Как вам будет угодно. — Я миролюбиво кивнул. — А теперь прекратите ломать комедию и назовите имена тех, под кого вам велели копать.
Соболев в очередной раз вытаращился — видимо, я попал точно цель, и единственной реальной задачей межведомственной комиссии было прижать к ногтю… скажем так, ряд весьма высокопоставленных персон.
— Морозов… оба Морозова, — уточнил Соболев вполголоса. — Гагарин — капитан вашей гардемаринской роты. Его сиятельство князь…
Дальше я уже почти не слушал — все фамилии из списка мне не составило бы труда перечислить и самому. Несколько генералов, полдюжины чиновников из Адмиралтейства и министерства обороны, члены Совета в отставке… всех до одного я когда-то знал лично.
Келлер, не мудрствуя лукаво, решил покопаться в делах ближайших сподвижников Морозова. Такое никак не могло остаться без ответа со стороны его сиятельства, и поэтому младшие чины комиссии не спешили работать.
— Можете не продолжать. — Я махнул рукой. — Лучше постарайтесь сделать так, чтобы мы с товарищами как можно быстрее оказались в расположении Корпуса.
— Господи… Нет, я, конечно же, постараюсь, — простонал Соболев. — Но вы должны понимать…
Что именно я должен понимать, его высокородие так и не сказал. На столе перед ним ожил доисторический телефонный аппарат, и от стен кабинета эхом отразился протяжный и сердитый звон. Соболев тут же сорвал трубку, и я наблюдал, как его лицо понемногу вытягивается — то ли от удивления, то ли…
— Да… Так точно, ваше превосходительство, — проговорил он. — Так точно… Будет сделано… Да, я немедленно передам.
— Что такое? — Я попытался сдержать издевательскую улыбку, но так и не смог. — К нам едет ревизор?
— Нет. Но нашу беседу, полагаю, придется закончить. — Соболев отвел глаза. — Вас ждут на третьем этаже.
— И кто же? — поинтересовался я.
— Понятия не имею, господин прапорщик. Но я бы на вашем месте не медлил.
Глава 10