Идентификация
Шрифт:
— К Распутину…
На этот раз Поплавский сообразил даже быстрее умницы Корфа. Тот, похоже, уже закопался в умозрительные эксперименты и прокручивал в памяти схемы Конструктов, способных хотя бы на сотую часть чудес, о которых я рассказывал.
— Так точно, — кивнул я. — К Распутину. Когда ему показали наработки предшественников, он только усмехнулся. Спросил разрешения взять копии бумаг себе, и через неделю явился с готовым решением. Именно он разработал систему внедрения контура, именно он придумал, как нанести Конструкты прямо на кости и как
— А тело? — нахмурился Корф. — Оно… откуда?
— Острогорский Владимир Федорович. Одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года рождения. — Я похлопал себя по груди. — Мозг парня не перенес той аварии, но все остальное господа ученые смогли не только восстановить, но и сделать чуть лучше. Конфигураторы подготовили все — и я вернулся.
— Почему только сейчас? — Камбулат даже принялся загибать пальцы, считая. — Ведь ты… вы… то есть, Градов! — умер в две тысячи четвертом.
— Возродить меня должен был мой брат. Его величество государь император Александр. — Я поморщился. Даже сейчас воспоминания оказались куда неприятнее, чем можно было ожидать. — Именно я оставил секретную «кнопку», которая запускала механизм. Подробности вас, полагаю, не заинтересуют — так что скажу только, что я просчитался — уже во второй раз.
— А первый? — спросил Корф.
— Когда привлек Распутина. Старик оказался сообразительнее, чем я думал. Полагаю, это он смог угробить меня в прошлой жизни и почти достал в этой.
— Так он знает? — Поплавский прищурился. — Что ты не Владимир Острогорский?
— Почти наверняка. — Я пожал плечами. — Иначе вряд ли бы так торопился… Впрочем, давайте вернемся к брату. Как вы уже поняли, его величество не спешил возвращать меня с того света. И так про… потерял целых десять лет. Видимо, перед самой смертью он что-то почувствовал и решил нажать на кнопку, но было уже поздно. В тот же день его убили. А я очнулся в пятигорской больнице за несколько минут до того, как боевики Распутина добрались до моего — теперь уже моего — тела.
— А дальше?
Камбулат, похоже, до сих пор… нет, не то чтобы не верил — просто слушал мой рассказ, как какую-нибудь байку из интернета или с второсортного телеканала. Занятную, увлекательную и даже оригинальную, однако лишенную всяких претензий на достоверность.
— А что дальше? — Я развел руками. — Я оказался один, без документов, без нормальной легенды, соратников — вообще без всего. Так что мне оставалось только окончательно прописаться в шкуре Владимира Острогорского. И поступить к вам в Корпус.
— Зачем? — Корф удивленно захлопал глазами. — То есть…
— Зачем? Чтобы снова пройти путь от курсанта до генерала. — Я развел руками. — И другого способа у меня, представь себе, нет. Любой нормальный человек, услышав такую историю…
— Сразу начал бы звонить в дурку, — закончил за меня Поплавский.
— Именно. — Я залпом допил остатки лимонада и поставил пустую бутылку на стол. — Очень надеюсь, что
Судя по выражению лиц, именно такие мысли и пришли в голову — причем всем троим одновременно.
— Невероятно, — Корф зажмурился. — Это… Это просто антинаучно!
— Да ладно? — усмехнулся я. — А что такое сам Дар, наука уже объяснила? Обосновала, как он появился, и почему не у всех разом, а лишь у одной десятой процента населения? Друг мой Антоша, в этом мире есть еще очень много такого, что не снилось даже головастым умникам вроде тебя… Ты видел мой контур, ты видел его особенности, ты видел Конструкты. — Я развернулся к остальным. — Есть ли у вас основания мне не верить? Да и мне — зачем вам врать? Какой в этом смысл?
— Не знаю… Вообще, это, конечно, многое объясняет, — неуверенно протянул Поплавский, — Но не объясняет еще больше.
— Ну, допустим!
Кажется, простой и прямолинейный Камбулат не понял и половины подробностей про контуры и энергетические схемы, и потому поверить в мой рассказ ему было проще других.
— И что теперь? — спросил он. — Чего ты хочешь?
— Для начала — неплохо бы остаться в живых. И для этого нужно избавиться от дефектного Конструкта. А потом открутить бородатую голову тому, кто мне его подсадил.
— Распутину? — хмыкнул Поплавский.
— Распутину, — кивнул я. — Но Распутин пока далеко, а Конструкт — здесь, — я хлопнул себя ладонью по груди. — Так что давайте решать задачи по мере их поступления.
— Что ты имеешь в виду?
Корф посмотрел на меня с некоторым подозрением. Кажется, он уже догадывался, о чем сейчас пойдет речь…
— Ты и сам прекрасно понимаешь. — Я прицельным броском отправил бутылку из-под лимонада в урну. — Снимай Конструкт. Демонтируй к такой-то матери.
— Что? Я? Снимать Конструкт? Поставленный Распутиным? Здесь? Сейчас?
— На все вопросы ответ «да», — я хмыкнул. — Или у тебя есть другие варианты?
— Вы… Ты… Вовка, да ты чего? — Глаза Корфа округлились, сделав его похожим на игрушечного пупса. — Я же студент-второкурсник, а не кандидат наук!
— Ну, во-первых, других… кхм, других кандидатов у меня нет. А во-вторых — не прибедняйся, дорогой наш олимпиадник. Голова у тебя золотая, руки на месте. Аппаратура… — Я с некоторым сомнением оглядел разложенные на бильярдном столе гаджеты. — Аппаратура как будто тоже имеется. Так что давай. Ты нашел дефектный Конструкт?
— Нашел, — угрюмо буркнул Корф, который, кажется, уже понял, что соскочить с очередной сомнительной авантюры уже не получится. — Вовка, это смертельно опасно!
— Я в курсе, — кивнул я. — Но есть нюанс: оставлять Конструкт еще опаснее. То, что ты меня тут угробишь — еще не факт, а вот Распутин в следующий раз сделает это с гарантией.
И, чтобы закончить разговор, я просто снова улегся на стол.
— Так лежать? — повернув голову, спросил я. — Или перевернуться?
— На живот переворачивайся, — угрюмо пробурчал Корф. — Мне нужен твой затылок.