Иди и не греши. Сборник

Винниченко Игорь Александрович

— В этом нет необходимости, — сказал Лука. — Мы решаем такие вопросы проще. У нас есть халаты, которые женщины в брюках и надевают. Вы не против?

Вольпин хмыкнул.

— Халаты? Синие, что ли?..

— Хотите синие, хотите — черные, — сказал Лука вежливо.

Вольпин покачал головой.

— Ладно, давайте халат, что ли. Сойдет за местную экзотику.

6

Они ушли, и Дима продолжил свои занятия с книгами, размышляя над тем, с чего ему начать свое расследование. Реакция

отца Луки на обнаружение визитной карточки в руке убитой еще раз говорила как будто о его непричастности к этому делу, но Дима не спешил с выводами. Он достал из стола свою линзу и принялся внимательно изучать пресловутую завитушку, вензель монастыря, исполненный вязью. С трудом он различил буквы «К» и «П», оставшиеся на обрывке.

Он поднялся и прошел в мастерскую Севастьяна, расположенную в том же здании, где тот писал иконы. Работал иконописец сосредоточенно, со старанием и страхом Божиим, а молодой послушник Трофим читал при этом Псалтырь.

— Бог в помощь, — сказал Дима вместо приветствия. — Я отвлеку вас на пять минут, братия.

— Отвлекай уж, — буркнул Севастьян.

Он писал большие иконы для иконостаса главного Богородицерождественского собора, который еще стоял в лесах реставрации. Фотографии иконостаса и схема расположения икон на нем были найдены Димой в архиве.

— Скажи, отец, — спросил Дима. — Ты еще кому-нибудь эту завитушку рисовал?

— Какую завитушку? — не понял Севастьян.

— На визитке, — уточнил Дима.

Тот усмехнулся.

— Завитушка та, сиречь вензель обители, предназначалась не для визитки, а для главных ворот, — пояснил он. — Это уже после отец Лука попросил ее на визитке изобразить.

— Чего же ее нет на воротах? — поинтересовался Дима.

— Будет, — обещал Севастьян. — Один ярославский умелец будет нам ворота ковать, вот и появится вензель. Так что рисунок этот в бумагах есть, и даже отец наместник утвердил его для бланков обители.

Дима хмыкнул.

— А я в первый раз вижу.

— Это только сейчас прошло, — сказал Севастьян. — Пока ты в отъезде был. Бланки еще и не напечатали.

— Кстати, — вспомнил Дима. — А кто обычно печатает нашим отцам визитные карточки, ты не знаешь?

— Контора есть в Северогорске, — сказал Севастьян. — Именуется «Графа». Там мы и бланки заказываем, там же и визитки печатаем.

Дима поблагодарил и оставил их. Некоторые пути расследования уже наметились, следовало навестить пресловутую «Графу» и выяснить, кто еще мог заказать подобные же карточки. Он поймал себя на том, что отца Луку из-под подозрения он уже выводил.

Кабинет благочинного находился в соседнем двухэтажном особняке, где на втором этаже располагался отец наместник, а на первом — благочинный со своим заместителем. Когда Дима вошел, в кабинете были гости — давешний Вольпин и с ним шикарная девица, облаченная в рабочий синий халат даже с пятнами краски кое-где. Надев халат поверх своей меховой куртки, она при этом не чувствовала никакого неудобства, а даже напротив — веселилась этим обстоятельством. Они как раз вели

с благочинным неторопливую беседу, которая отцу Луке давалась с трудом. Появление Димы необыкновенно обрадовало его.

— Вот, кстати, — воскликнул он, — это наш библиотекарь, брат Димитрий. Именно он этим всем и занимается. Если вы его попросите, он вам ответит на все интересующие вопросы. Ответишь, отец?

— Так за послушание ведь, — сказал Дима, улыбнувшись.

— Брат Димитрий тоже из монахов? — поинтересовалась гостья, глянув на Диму поверх темных очков.

— Я только готовлюсь к подвигу, — сказал Дима. — В качестве испытания меня используют в работе экскурсоводом.

— Вот и прекрасно, — проговорил Вольпин торопливо. — Тогда вы нам все и расскажете, верно? Наташа, вы не против?

— Я не против, — пропела гостья и поднялась. — Ведите нас, экскурсовод!..

— Подождите меня минутку, — попросил Дима. — У меня к отцу Луке маленькое дело.

Они вышли, и отец Лука перевел дыхание.

— Фу, — сказал он. — Ну и девица! Видал, как она ногу на ногу кладет, а?..

— Ты мне визитку обещал показать, — напомнил Дима.

— Да, да, сейчас, — кивнул Лука, раскрыл ящик стола и стал там копаться.

Тут вошел отец Зосима, заместитель благочинного, рослый чернобородый хохол, верный приверженец Флавиана. На Диму он покосился неодобрительно, хотя и кивнул ему.

— Чого звал, отец Лука? — спросил он.

— Гости к нам приехали, — отозвался Лука, продолжая поиски в столе. — Найди им место в нашей гостинице.

— Яки ж там места! — воскликнул Зосима. — У кельях попы приезжие живуть, а у великой зале паломники…

— Найди место, — повторил Лука терпеливо. — Девица из Франции, будет наш монастырь фотографировать, статью напишет. Про тебя тоже напишет.

— Тильки и думай, — покачал головой Зосима и вышел.

— Вот, — обрадовался Лука, найдя свою визитку. — На, сличай, отец.

Дима взял визитку благочинного и сравнил ее с клочком, который хранил у себя. Он не смог сдержать вздоха облегчения, потому что размер надписи не совпадал. Это была другая карточка.

— Все, — сказал Дима, — ты оправдан, отче.

— Спаси Господи, — улыбнулся тот. — Ты с девицей этой помягче, хорошо.

— Может, она никакая не иностранка? — спросил Дима. — Вроде, по-русски говорит чисто.

— Так из наших она, — сказал Лука. — Мать у нее русская, эмигрантка старая. По паспорту она Натали Мишене.

— Натали, — повторил Дима. — Хоть это по-божески.

Он вышел на улицу, где его дожидались упоминаемая Натали и вальяжный Вольпин.

— Простите, у вас тут курить можно? — спросил Вольпин.

Дима покачал головой.

— Ни в коем случае, — сказал он. — Вы не слышали, за борьбу с курением церковь была награждена переходящим знаменем министерства здравохранения.

— В самом деле? — простодушно поверил Вольпин.

— Да, — сказал Дима. — Теперь на сигаретах будут писать: «Церковь предупреждает, что курение опасно для спасения вашей души».