Иди и не греши. Сборник

Винниченко Игорь Александрович

— Ты так думаешь? — переспросила Галя ошарашенно.

— Да, я так думаю, — уверенно заявила Роза. — В конце концов, можешь послать вместо себя Настю, если ты такая щепетильная в вопросах чести.

— Это невозможно, — сказала Настя.

— Вот как? — усмехнулась Роза. — Тоже не любите азиатов, да?

— Оставь ее, — буркнула Галя.

Она поднялась с табурета, сладко потянулась.

— В конце концов, — сказала она, — почему бы и нет?

Настя промолчала, почувствовав комок в горле, а Роза перевела дыхание.

— Ну вот и прекрасно, — сказала

она. — Мы сейчас слегка позавтракаем, а потом отправимся к Бахтияру Бахытовичу. Чем скорее все это произойдет, тем лучше, верно?

— Конечно, — улыбнулась ей в ответ Галя.

Она ушла одеваться, а Роза принялась хлопотать на кухне. Настя вышла в гостиную и, не найдя там Гали, прошла в спальню. Галя сидела перед трельяжем и накладывала макияж.

— Галя, — тихо произнесла Настя. — Может, не надо. Сбежим куда-нибудь на время, а потом получим по почте деньги и уедем.

— Отстань, — сказала Галя. — Это моя профессия.

— Не обманывай меня, — возразила Настя упрямо. — Тебе эта профессия еще противнее, чем мне.

— Нет, почему, — усмехнулась Галя. — Нельзя отрицать ее положительных сторон. Например, гонорары…

— Но я же чувствую, ты решила бросить все, — сказала Настя. — Зачем же ты теперь возвращаешься?

Галя повернулась к ней, прищурилась и спросила:

— А ты пойдешь вместо меня?

— Нет, — сказала Настя твердо.

— Тогда о чем мы говорим? — пожала плечами Галя. — Ты пойми, нас взяли за горло. Практически, это элементарное изнасилование. А при изнасиловании надо расслабиться и попытаться получить удовольствие. Понятно?

Настя промолчала.

— Тебя насиловали когда-нибудь? — спросила Галя насмешливо.

— Да, — сказала Настя. — Меня насиловали.

Галя глянула на нее с интересом.

— Правда?

— Правда, — сказала Настя. — И скажу сразу, удовольствия я не получила.

Галя пожала плечами.

— Извини, я просто так…

Заглянула Роза и позвала:

— Девочки, завтракать.

Завтрак прошел в угрюмом молчании, хотя Роза и пыталась о чем-то щебетать, но каждый раз сбивалась. После завтрака Галя закурила сигарету, сидя на кухне в одиночестве, а Роза в гостиной пыталась что-то объяснить Насте, как-то оправдать свою жесткость. Настя не спорила с ней, но слушала ее плохо. Наконец появилась Галя, улыбнулась и провозгласила:

— На выход, с вещами, да?

Оделась она особенно ярко и вульгарно, как и полагалось проститутке ее типажа, так что Роза даже смущенно сделала ей неуверенное замечание. Они вышли, спустились в лифте вниз, и там Галя вспомнила, что оставила сумочку.

— Там же таблетки, — пояснила она Розе.

Когда она вернулась, Настя вскочила.

— Ты решилась?

— Нет, — сказала Галя. — Сумочку забыла.

Настя разочаровано вздохнула и села. Галя взяла сумочку и предупредила.

— В общем так, подруга… Собери вещи и будь наготове. Как только я вернусь, мы снимаемся с места. Поняла?

— Что ты задумала? — испуганно спросила Настя.

— Так, — усмехнулась Галя. — Шуточку одну… Привет!

И она ушла, лихо хлопнув

дверью.

13

Не требовалось большого ума, чтобы сообразить, что Галя вознамерилась решительно нарушить закон. Поначалу Настя даже захотела кинуться вслед и отговорить ее от авантюры, но перед закрытой дверью она остановилась и задумалась. Что, собственно, может предложить взамен она?

За годы пребывания в монашеской обители она успела понять, что никогда не сможет стать миссионером, потому что в ней уже было воспитано недоверие к слову. Поколение, чье становление пришлось на годы застоя, впитало в себя лошадиную дозу прививки против всякого пафоса. Единственно значимым оставался личный пример, и, к счастью, история христианства преизобиловала такими примерами. Настя прониклась действенностью этих примеров, но она не была уверена, что сможет донести свое восхищение до слушателей, если ей придется выступать с этим перед людьми. Именно поэтому она зареклась проповедовать Слово Божие где бы то ни было и никогда не стремилась к этому. Тогда что она могла бы возразить Гале, которая шла к этому похотливому слизняку, как на войну?

Некоторое время Настя пыталась читать псалмы, чтобы успокоиться, но потом все же не выдержала и стала ходить по комнате. В поле ее зрения попал телефон, и она вдруг подумала о том, что может позвонить в Нижнереченск. Она села к аппарату, дрожащей рукой стала набирать номер и сбилась посреди набора. Снова стала набирать, попытавшись для этого сосредоточиться, и снова сбилась. Тогда она положила трубку, прочитала по памяти покаянный псалом 50, вздохнула и снова приступила к телефону.

Теперь набор состоялся, что-то щелкнуло, и через некоторое время потянулись гудки, от которых у Насти взволнованно забилось сердце.

В трубке щелкнуло, и послышался усталый голос:

— Я слушаю.

— Паша, — пролепетала Настя, чуть не расплакавшись. — Паша, это Настя!

— Что-о? — протянул на том конце Паша Жемчужников и начал зачем-то орать в трубку. — Настя! Настя, где ты есть? Ты что, с ума сошла, куда ты пропала?.. Тебя тут милиция разыскивает…

— Помолчи, пожалуйста, — попросила Настя, смеясь сквозь слезы. — Мне очень приятно тебя слышать, Паша… Если бы ты только знал, что со мною было?..

— Ты намерена возвращаться домой? — заревел Паша. — Что это за фокусы, в конце концов, стоило тебе на секунду выйти за монастырскую ограду, как сразу оказалась в автобусе, набитом проститутками!..

— Откуда ты знаешь? — смеясь, спросила Настя.

— Милиция сообщила, — буркнул Паша. — Так я дождусь от тебя какой-нибудь информации, а?

— Ты не даешь сказать мне слова, — отвечала Настя. — А мне очень нужна твоя помощь.

— Я так и знал, — буркнул Паша. — Наверняка, вляпалась в какую-нибудь историю, да? Ты из Турции звонишь, что ли?

— Из Ташкента.

— О! — сказал Паша. — География расширяется. Решила проповедовать среди мусульман?

— Ты можешь срочно приехать сюда? — спросила Настя. — С деньгами?