Иди и не греши. Сборник
Шрифт:
— В плечо, — сказала Настя. — Нужны антибиотики и кроветворное. Она много крови потеряла.
Старушка покачала головой.
— Даже не знаю, что вам сказать, — проговорила она. — Лекарства нынче стали очень дороги.
— Ничего, — сказала Настя. — Здоровье дороже.
Отношения у них наладились, и вскоре Мария Степановна уже поила Настю чаем и кормила рисом. Она принялась рассказывать о своей долгой жизни здесь, в Ташкенте, и нашла в лице кроткой Насти благодарного слушателя. Рассказ был прерван визитом какой-то женщины в колоритном местном платье, с которой у старушки
— Сноха моя, — пояснила старушка потом. — Бывшая… Все беспокоится, чтобы я дом этот оставила внучке. А внучку-то ко мне не пускает, ревнует…
— Мария Степановна, — напомнила Настя. — Мне бы в аптеку надо сходить. Вы мне не подскажете…
— Одной тебе ходить нельзя, — сказала старушка. — Сейчас, посуду помою, и вместе пойдем.
Посуду помыли вместе, и вскоре отправились в путь, к ближайшей аптеке. Деньги Настя взяла в сумочке у Гали, и им пришлось по дороге менять имеющиеся доллары на местную валюту. Купили необходимые лекарства и еще зашли в магазин и набрали продуктов. Настя уже поняла, что старушка не многое может себе позволить, и потому постаралась накупить всего побольше. Все равно, думала она, деньги почти краденые, значит использовать их можно только на богоугодные дела.
Когда вернулись домой, время подходило уже к вечеру. Настя вспомнила, что должна встречать на вокзале Пашу Жемчужникова, и стала расспрашивать старушку, как ей до этого вокзала добраться.
— Вы с ума сошли, Настенька, — ахнула старушка. — Ночью, на вокзале, одинокая русская девушка… Знаете, что про вас подумают?
Настя усмехнулась этому неожиданному возвращению уже пережитых искушений.
— Меня может ждать там очень близкий человек, — сказала Настя.
— Как вы договорились? — спросила старушка.
Настя объяснила их договор, и та решила:
— Ничего, если он приедет рано, то подождет. Поедете завтра утром и встретите его. А сейчас, извините, не пущу.
Насте пришлось согласиться.
Перед сном она накормила Галю, дополнительно напичкав ее всевозможными таблетками, и еще раз перевязав рану. Ела Галя плохо, но гранаты, которые являлись и пищей, и лекарством одновременно, поела с удовольствием. Настроение у нее было угрюмое, и на Настю она поглядывала как-то затравленно.
— Бросала бы ты меня, — сказала она хрипло. — И катила бы в свой Нижнереченск, что ли…
— Как же я могу тебя бросить, — сказала Настя, улыбаясь. — Мне еще тезку крестить надо, ведь так?..
— Так, — отвечала Галя устало. — Ладно, давай спать…
Ночь была не жаркая, и спалось им хорошо. Около семи часов Настя поднялась и пошла умываться, потому что планировала пораньше поехать на вокзал. Старушка уже дожидалась ее с чаем и стала подробно рассказывать, как добраться до железнодорожного вокзала. Она заставила Настю надеть платье с местным колоритом и косынку, уверяя что это предусмотрительность не лишняя.
— Этот ваш знакомый, он местный? — спросила старушка.
— Нет, — ответила Настя. — Он приезжий.
— Русский?
— Да, конечно.
Старушка сокрушенно покачала головой.
— Вы уж поосторожнее. Конечно, в Ташкенте еще полегче, тут ведь
— Мы будем осторожными, — пообещала Настя.
Она отправилась в путь и вопреки опасениям старушки в дороге не испытала никаких опасных приключений. На ее вопросы ей охотно отвечали по-русски, да и разговор вокруг шел как по-узбекски, так и по-русски.
Она вышла на остановке у вокзала без четверти восемь и стала искать кассы дальнего следования. В восемь она уже была там и пережила несколько минут особого волнения, пока не поняла, что первая попытка не удалась. Она вышла погулять, и в этой двухчасовой прогулке не испытала никакого удовольствия, потому что думала только об одном. Когда в десять Паши снова не оказалось, она в раздражении отправилась в привокзальный видеосалон, чтобы провести время на сеансе. Кино она не смотрела уже года полтора и, посмотрев его теперь, не пожалела о том. Фильм был какой-то детективный, с крутым американским героем, который крушил врагов и покорял женщин одинаково хладнокровно. Настя пошла туда, предполагая вздремнуть в полутемном зале, но и это ей не удалось, потому что сокрушенные враги с экрана отчаянно вопили, а покоренные женщины страстно стонали в объятиях героя.
В двенадцать Паша снова не появился, и Настя после недолгого размышления решила вернуться к старушке. Она даже решила пропустить двухчасовую договоренность, надеясь, что Паша появится и будет томиться до четырех, что хоть отчасти компенсирует ее собственное томление.
Когда она сошла на остановке для пересадки, то заметила, как люди толпятся вокруг столба, на котором что-то наклеено. Она подошла ближе, и некоторое время не могла понять, кого ей напоминает фотография, над которой была красная надпись «Разыскивается». Она глянула в текст и похолодела.
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОПАСНАЯ ПРЕСТУПНИЦА! Ташкентский городской отдел внутренних дел предупреждает о розыске опасной преступницы Ушаковой Галины, русской, 27-ми лет, роста 171 см, сложения крупного, волосы светлые, крашенные. Ею совершены убийство и ограбление. Все, кто имеет сведения о местонахождении преступницы, сообщайте по телефону…»
Рядом было то же сообщение на узбекском языке.
Речь шла о Гале, и фотография, использованная для объявления, наверняка была из архива Розы. Галя на ней выглядела гораздо моложе.
Настя вдруг почувствовала, что на нее все смотрят с подозрением. Взволнованная, она пошла пешком вдоль автобусного маршрута и потому добралась домой к Марии Степановне только к часу. Волнение ее было настолько очевидно, что старушка перепуталась.
— Настенька, что с вами?
Настя не выдержала и расплакалась. Старушка принялась ее утешать, принесла стакан воды, гладила по плечу.
— Простите, — сказала Настя. — Это чудовищно…
— Что, чудовищно?
Настя некоторое время всхлипывала, качая головой и сомневаясь в том, что старушке следует знать о розыске Гали, но после некоторых колебаний она решила, что если та сама увидит это объявление, то будет еще хуже. Она вздохнула и рассказала. Про то, как на них напали, как нападавшие были убиты, как им пришлось срочно бежать.