Иди и не греши. Сборник
Шрифт:
— С деньгами? — изумился Паша. — Тебя надо выкупать?
— Да, — сказала Настя.
— Сколько? — спросил Паша.
— Две тысячи долларов, — отвечала Настя.
Паша хмыкнул.
— Ну, это еще не конец света, — сказал он. — Конечно, я могу. Не знаю только, летают ли туда самолеты?.. Когда я должен быть там?
— Два часа назад, Паша, — сказала Настя. — У нас большие неприятности.
— У вас? — переспросил Паша. — Там еще кто-то есть, да?
— Да, — сказала Настя.
— Я надеюсь, ты не выскочила замуж? —
— Не говори глупости, — буркнула Настя. — Ты приедешь, или нет?
Паша вздохнул.
— Я приеду, — сказал он устало. — Не знаю, удастся ли сегодня, но совсем недавно мы делали роскошную передачу про нашу авиакомпанию, и они были мне особенно благодарны.
— Паша, это очень серьезно, — проговорила Настя.
— Где мы встречаемся? — спросил Паша со вздохом.
Настя на мгновение задумалась. Она не была уверена, что они задержатся на квартире у Розы, если Галя действительно учудит.
— Здесь есть железнодорожный вокзал, — сказала она. — Давай встретимся у касс дальнего следования. Я буду ждать тебя там начиная с завтрашнего утра, каждые два часа. То есть, в восемь, в десять, и так далее.
— Да, но я могу появиться уже сегодня, — сказал Паша.
— Хорошо, я буду там уже сегодня, — сказала Настя. — Если что, мы будем толкаться в зале ожидания.
— Очень мило, — пробурчал Паша.
— Все, Паша. Я жду тебя…
— Да, да. Только очень жди…
Настя улыбнулась и повесила трубку.
Конечно, Паша был человеком чрезвычайно легкомысленным, несмотря на почтенный возраст, но их отношения предполагали предельные формы доверия, и он был единственным, кому она могла позвонить с такой просьбой. Их отношения вообще выходили за рамки товарищеских, дружеских и братских, если угодно. Именно существование Паши Жемчужникова в первую очередь сделало ее жизнь в монастыре сплошным искушением, потому что почти в каждом своем письме Паша кротко и настойчиво уверял ее в своих высоких чувствах. Он тоже был достаточно далек от пафоса, и потому его объяснения носили характер неуемного ерничества, которое он сам называл «постмодернизмом», но за этим чувствовалось отношение давно устоявшееся, и Настя подчас сама недоумевала, как это она до сих пор не оказалась его женой, несмотря на то, что полюбила его куда раньше, чем он ее. Конечно, было в истории их отношений разное, было даже замужество Насти, но все проходило, а сердечная теплота оставалась. И когда монастырский старец наконец благословил ее окончательно уходить в мир и строить семью, она восприняла это с восторгом.
Она еще думала об этом, когда вдруг щелкнул замок и появилась Галя. Настя недоуменно глянула на часы и обнаружила, что она просидела у телефона в сладких грезах едва ли не два часа.
— Ты уже вернулась? — вскочила она.
— А чего тянуть? — усмехнулась Галя. — Вещи собрала?
— Прости, — сказала Настя. — Я так нервничала… Что ты с ним сделала?
— Собирай
— Что ты с ним сделала, Галя? — настойчиво повторила вопрос Настя.
Галя усмехнулась.
— Будет жить.
Настя перевела дыхание.
— А я ведь подумала, что ты…
— Я так и хотела поначалу, — ответила Галя раздраженно. — Может, так и было нужно, потому что такой падали не следует жить. Но обошлось.
— И слава Богу, — сказала Настя. — А где Роза?
— Убежала на работу, — фыркнула Галя. — Вот тоже тварь, а?..
— А что она могла сделать?
— Да она с самого начала своего начальника настроила на мои услуги, — сказала Галя. — И деньги они почти поделили…
— Ну и ладно, — сказала Настя. — Хватит об этом. Мы уходим, да?
— Да.
— Куда? Если мы уезжаем, то я должна позвонить своему приятелю…
— Не надо звонить, — сказала Галя. — Никто не должен знать, куда мы направляемся. Потому что, если нас теперь поймают, то мне крышка.
Настя посмотрела на нее испуганно.
— Что ты натворила? — спросила она.
Галя криво усмехнулась.
— Он получил сполна, — сказала она. — Но это не все. Я забрала у него деньги.
— Ты его ограбила? — ахнула Настя.
— Я забрала свои деньги, — заявила твердо Галя и поправилась. — С процентами, разумеется. Скажешь, это неправильно?
Настя пожала плечами.
— Во всяком случае, я отбила ему охоту зариться на молодых девок, — сказала Галя. — Уже за одно это человечество должно быть мне благодарно. Собирай вещи, что стоишь?
Настя кивнула и стала машинально собирать разбросанные вещи Гали и укладывать их в сумку.
— А куда мы пойдем? — спросила она.
— Отсидимся, — сказала Галя. — Тут есть одна бабуля знакомая, у нее свой домишко.
— Господи, откуда ты ее знаешь? — удивилась Настя.
— По дороге познакомились, — хмыкнула Галя. — Русских здесь не так уж много осталось, знаешь?.. В общем, она нас приютит.
— А потом?
— Потом мы переоденемся, — сказала Галя. — Поменяем, так сказать имидж фейса. А уже после этого, поедем.
— Я хотела тебе сказать, — вспомнила Настя. — Я своему приятелю в Нижнереченск звонила, просила его…
— Тихо! — вдруг зашипела Галя.
Настя насторожилась. Прислушалась и, ничего не услышав, спросила шепотом:
— Что, Галя?
Галя приложила палец к губам и на цыпочкам двинулась к входной двери. Когда ее рука потянулась к дверной цепочке, дверь вдруг распахнулась и в квартиру влетели двое.
Это были Федя Брэк и Толик Пак.
Пак первым делом оттолкнул вскрикнувшую Галю в глубину квартиры, а сам быстро закрыл дверь. Федя, посмеиваясь, прошел в гостиную, где были девушки.
— Не ждали? — радостно засмеялся он. — А мы по вашу душу, девицы-голубицы… Припоминаешь меня, Изольдочка, сердце мое?..