Иди и не греши. Сборник
Шрифт:
Пока Паша бегал оформлять билеты, девушки переоделись, что составило особую трудность для Гали с ее ранением, перекусили вместе с Талгатом и успели осыпать его благодарностями.
— Между прочим, — сказал Талгат, — Паша подал интересную мысль. Что если мы сделаем из этого кино?
— Меня снимать будете? — спросила Галя.
— С удовольствием, — улыбнулся Талгат. — Я готов собрать для этого необходимые деньги, но вы должны уговорить Пашу написать сценарий.
— Я попытаюсь, — пообещала Настя. — Но мне кажется, он сильно разочаровался
— Значит, — сказал Талгат, — перед нами стоит задача вновь очаровать его. Тут вам и карты в руки. Правда, найти деньги под кино сейчас очень трудно.
— Ничего, — сказала Галя. — Когда я выздоровлю, я сама найду деньги для этого кино, не сомневайтесь.
Самолет на Нижнереченск отправлялся поздно, и с билетами на руках они отправились в ресторан, где Паша поел, а прочие лишь пили напитки. Талгат пригласил Галю на танец, и та осмелела до того, что согласилась. Успех эвакуации настолько ее вдохновил, что она едва ли не принялась кокетничать с Талгатом.
— Забавная девочка, — отозвался о Гале Паша. — Ты с ней подружилась, да?
— Мне бы хотелось так думать, — сказала Настя. — Но, мне кажется, она из той породы, что гуляет сама по себе.
Незадолго до полуночи самолет поднялся в воздух, и все трое немедленно заснули в своих креслах. Они благополучно проспали посадку в промежуточном аэропорту и проснулись лишь, когда самолет садился в Нижнереченске. Груз пережитого только теперь был осознан Настей до конца, и, когда все стали подниматься, чтобы идти к выходу, она вдруг почувствовала, что ноги не слушаются ее. Паше пришлось помогать ей.
— Неужели мы дома? — лепетала Настя. — Я не верю…
Но ей пришлось поверить, когда такси ранним утром привезло их в Нижнереченск, и знакомые улицы родного города в лучах восходящего солнца приветствовали ее солнечными зайчиками окон. Ей хотелось смеяться, и только присутствие Гали, переносившей последний участок пути уже со сжатыми зубами, возвращало ей трезвость ума.
Они приехали на новую квартиру Паши, шикарные три комнаты, еще не до конца обставленные мебелью, и Галю немедленно уложили в кровать. Позже Паша привел знакомого врача, он осмотрел рану, отметил начало заживления и выписал лекарства. Возвращение состоялось, и Настя, почувствовав полную расслабленность, упала на диван в кабинете Паши с намерением заснуть на сутки, не меньше.
— Откуда у тебя такая квартира? — спросила она, уже улегшись. — Ты стал брать взятки?
— В точку, — сказал Паша со вздохом. — Это была взятка. Меня сделали почетным гражданином родного города, и эта квартира была вручена мне, чтобы я не разочаровал своих приверженцев. Я тебе потом все подробно расскажу.
— Зачем тебе одному сразу три комнаты? — подивилась Настя, зевнув.
— Я не собираюсь оставаться в одиночестве, — заявил Паша. — Мне уже больше сорока, пора заводить семью.
Настя подняла на него усталый взгляд.
— Правда? И кто же твоя избранница?
— Одна благочестивая вдовушка, —
Настя радостно улыбнулась.
— Тебе следует расторгнуть помолвку, — сказала она.
— Я хочу дать ей шанс, — сказал Паша.
Настя почувствовала прилив самых восторженных чувств и, чтобы скрыть их, отвернулась лицом к стене.
Паша смотрел на нее и думал о том, что появление взбалмошной монашенки наконец привнесло в эту квартиру смысл. И хотя он не был непосредственным участником страшной истории, но ее хэппи-энд все же коснулся теплым дыханием и его самого. Он сидел в кресле, смотрел, как спит на его диване Настя, и тихо млел от счастья.
Впрочем, настоящий хэппи-энд пришел не сразу. Еще две недели Галя отлеживалась на квартире у Паши, где за ней ухаживала Настя, и никто из Пашиных друзей не знал, что она уже в городе. Только после того, как Галя поднялась, окрепла и нашла возможным возвращаться в Москву, Паша созвал друзей, чтобы отметить большим сбором возвращение своей невесты. Очередное предложение руки и сердца было наконец принято Настей положительно, и на банкете будущая свадьба была объявлена как событие верное.
Получилась настоящая помолвка, и гости с чистой душой кричали: «Горько!»
Последний разговор с Галей состоялся наутро, перед ее отъездом на вокзал.
— Что ты будешь делать с этими документами? — спрашивал Паша в очередной раз.
— Пущу их в дело, — отвечала Галя, смеясь. — Если вы беспокоитесь о своей доле, то можете не сомневаться.
— Свою долю я уже получила, — сказала Настя хмуро. — И я боюсь, что тебе опять придется искать место для убежища.
— Но я же всегда могу надеяться на вас, — улыбнулась Галя.
— Слушай, зачем тебе это надо? — недоумевал Паша. — Это же компания людоедов!
— Со всеми можно найти общий язык, — отвечала Галя. — Не бойтесь, ребята, я имею опыт проворачивания таких дел. Я своего шанса не упущу.
— Слушай, у меня предложение, — сказал Паша. — Там, в мафиозных кругах столицы, у меня есть один знакомый старикашка. Может, он тебе поможет?
— Кто? — спросила Галя деловито.
— Папа Антей, — объяснил Паша. — У меня где-то есть его визитная карточка. Он просил обращаться по всем вопросам.
— Кто это, Папа Антей? — спросила с подозрением Настя.
— Один из мамонтов, — сказала Галя со вздохом. — Но увы, он уже на пенсии. У него свой отель в Пуэрто-Рико, и он не участвует в нынешних баталиях.
— Да, — сказал Паша. — Я и не знал.
— Так что, слушайте меня, ребята, — сказала Галя весело. — Я доведу это дело до ума, и мы еще увидим небо в алмазах. Это я вам говорю, понятно?
Спорить с нею было бесполезно, и Паша увез ее на своей служебной машине на вокзал. На прощанье они расцеловались, и Галя обещала подать весточку о своих делах.