Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник
Шрифт:
Сердце мое радостно забилось, я совершенно не ожидала увидеть его в этой горной обители и немедля послала служанку спросить, что его привело сюда, когда же она вернулась с письмом, быстрее обыкновенного развернула его и принялась читать.
«Прослышал я, что влекомые самыми глубокими и возвышенными побуждениями вы пустились в путь к горным высотам… Но отчего вы не повестили меня о том? Не смею надеяться на то, что вы полагаете меня путами на ногах своих [157] , но горько сознавать, что вы сочли возможным уехать, оставив меня одного…
157
58 «…полагаете меня путами на ногах своих…» — реминисценция из популярного в то время стихотворения Мононобэ Ёсина из антологии «Кокинвакасю», 955: «Я бы в горы ушел, // Где нет места мирским печалям, // Только как же уйдешь? // Все любимые, близкие — словно // Путы тяжкие на ногах». «Не верится, что вы считаете меня своим близким» — вот что хочет сказать принц.
53
Думаешь,Скоро ли вы вернетесь?»
Даже когда нас не отделяло друг от друга столь значительное расстояние, принц заставлял меня мучиться неизвестностью, а сейчас сам написал ко мне! Приятно удивленная, я ответила:
54
«Мнилось, забыта В Оми [159] дорога, о встречах никто Не помышляет… Чья же весточка вдруг Преодолела заставу?158
59 «Ни одного письма до сих пор из-за заставы…» — имеется в виду воспетая в японской поэзии застава на горе Оосака (или в старинной орфографии Аусака, буквально Холм встреч), через которую вел путь из столицы в восточные провинции. Эта застава в японской поэзии издавна служила символом любовных встреч.
159
60 Оми — провинция на берегу озера Бива (современная префектура Сига), на территории которой находился храм Исияма.
Желаете знать: "когда?" Но ведь не без причины…
55
В горной глуши Такая тоска, когда же В столицу вернусь? Когда снова увижу берег Утидэ — Нисхожденье с вершин?»Прочитав это письмо, принц сказал Кодонэри: — Путь неблизкий, но придется тебе снова отправиться в горы.
«Вы спрашиваете: "От кого?.." — написал он. — Право, меня это удивляет…
56
Вотще я искал Тебя среди скал и ущелий Горы Аусака, Как можно настолько забыть, Что будто и знать не знаешь…Да, вот еще…
57
Пусть невзгод не снеся, Затвориться решила в келье В горной глуши, Может, все же ко мне навстречу Выйдешь, спустишься к морю Оми? [160]Ведь говорят "если б люди всегда…" [161] ».
Я предпочла ограничиться таким ответом:
58
«Слезы мои, Уж их-то не остановить Горной заставе. Вырвавшись, бурным потоком Потекут к морю Оми…»160
61 Море Оми — иное название озера Бива.
161
62 «если б люди всегда…» — цитируется стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 1061: «Если б люди всегда, // Осознав безотрадность мира, // Бросались со скал, // Все ущелья глубокие// Давно бы мелкими стали».
А с краю еще приписала:
59
«Не стоит ли нам Стойкость мою проверить, Что если тебе Самому за мною приехать И увлечь обратно в столицу?..»Принцу очень хотелось приехать, застав ее врасплох, но разве он мог?..
Тем временем женщина вернулась в столицу.
«Вы, кажется, писали: "может, ты сам…" И вдруг покинули свое убежище…
60
Странно! Поднималась к вершинам Закона [162] Ты по горной тропе… Кто же сумел так быстро В столицу тебя увлечь?»162
63 «…к вершинам Закона…» — речь идет о вершинах Учения Будды.
Ответила я всего несколькими словами:
61
«Покинув вершины, По темным земным тропинкам Снова блуждаю. Ради того, чтобы с тобой Еще хоть разВ последние дни луны бушевал ветер, лил дождь, я грустила, чувствуя себя особенно одинокой и беспомощной. Тут-то и пришел посланец с письмом от принца. Как всегда, оно оказалось как нельзя более ко времени, и я готова была простить ему все.
62
«Печалюсь, вздыхаю, К далекому небу осеннему Устремляя свой взор [163] . Ах, в каком смятении тучи — Видно, сильный сегодня ветер…»Вот мой ответ:
63
«Осеннего ветра Дуновение самое слабое Навевает печаль. А уж в сумрачный день и вовсе Никаких не достанет слов…»«Так, в самом деле…» — подумал принц, но, как обычно, прошло много долгих дней…
163
64 «К далекому небу осеннему устремляя свой взор…» — глядя на небо, обычно тосковали о возлюбленной или возлюбленном. Ср. со стихотворением Сакаи Хитодзанэ из антологии «Кокинвакасю», 743: «Небеса надо мной — // Не прощальный ли дар любимой? // Вряд ли иначе // К ним устремлялся бы взор мой // В часы нестерпимой тоски».
Однажды, когда позади остался уже и двадцатый день девятого месяца, принц, пробудившись, увидел в небе бледнеющий лик предрассветной луны и подумал: «Как же давно… Смотрит ли она в этот миг на луну? А что если она не одна?» Тем не менее он отправился к женщине, взяв с собой по обыкновению одного Кодонэри, и, приблизившись к ее дому, велел мальчику постучать в ворота. Женщина как раз лежала без сна, погруженная в безрадостные думы. В последнее время все вокруг — не оттого ли, что и осенняя пора к тому располагала — повергало ее в уныние, она грустила более обыкновенного и теперь тоже, пригорюнившись, глядела на луну. «Странно, кто бы это мог быть?» — подумала она, услышав стук, и попыталась разбудить спавшую рядом прислужницу, чтобы разузнала в чем дело, но та никак не просыпалась. В конце концов с большим трудом ее удалось растолкать, но пока, натыкаясь на вещи, она суетливо металась по дому, стук прекратился. «Похоже, стучавший уже ушел, — подумала женщина, — ушел, посчитав меня бесчувственной соней, не имеющей причин для печали. А ведь, наверное, и ему не давали заснуть те же мысли, что и мне… Кто это мог быть?» Наконец удалось добудиться привратника, но он заявил: «Никто не приезжал, вам просто почудилось. Зря только морочите мне голову посреди ночи. Покоя нет от этих дам». И немедленно заснул снова.
Остаток ночи женщина просидела, дожидаясь утра. Пока она глядела на окутанное густым туманом небо, стало совсем светло, и ей вздумалось запечатлеть на бумаге чувства, которые волновали ее душу в этот рассветный час, а тут как раз принесли обычное послание от принца. Там было только:
64
«Я покинул твой дом, Дожидаться не в силах, пока Луны бледный лик На исходе осенней ночи Скроется за вершиной».«Да, трудно было более уронить себя в его глазах, — вздохнула женщина, но тут же подумала: — Так или иначе, его письмо опять оказалось весьма ко времени… Верно, и он смотрел на это небо, такое печальное и такое прекрасное». Обрадовавшись, она свернула исписанный ею листок бумаги и отправила принцу. Вот что там оказалось:
«Ветер словно готов сорвать все до единого листы на деревьях, его свист пронзает душу такой тоскою, какой еще не бывало. Небо затянуто мрачными тучами, но дождь чуть моросит, и есть в этом что-то невыразимо печальное…
65
За осенние дни Истлеть без остатка успеет Платье мое [164] : А дожди, ведь они неизбежны, Кто же мне одолжит рукава?..Грущу целыми днями, но никто не знает о том. Травы уже изменили свой цвет [165] и горестно никнут под порывами ветра, который будто тщится опередить время, ведь до холодных дождей [166] еще далеко… Непрочной росой вот-вот растает моя жизнь, но как ни грустно смотреть на сад, я не ухожу в опочивальню, а устраиваюсь тут же у порога, впрочем, разве уснешь? Домашние мои спят безмятежно, я же не смыкаю глаз и лежу, сетуя на злосчастную судьбу свою, безотчетная тревога терзает душу, а тут еще до слуха доносятся отдаленные крики диких гусей… Такая нестерпимая вдруг нахлынет тоска, право, вряд ли кто-нибудь другой переживал подобное…
164
65 «Истлеть без остатка успеет…» — образ истлевающих от слез рукавов довольно обычен для поэзии эпохи Хэйан, ср., например, со стихотворением Неизвестного автора из антологии «Сюивакасю»: «От тайных слез // Давно рукава истлели, // Ничего не осталось. // Если ночью вдруг встречусь с милым, // Чем прикроюсь от взоров людских…»
165
66 «…уже изменили свой цвет…» — в этой фразе содержится намек на то, что чувства принца переменились.
166
67 «…ведь до холодных дождей…» — периодом холодных дождей (сигурэ) считался десятый месяц по лунному календарю (начало зимы).