Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)
Шрифт:
Он постучал, не получил ответа и постучал сильней. На этот раз музыка утихла, и голос Мэтта:
– Открыто! Заходите!
Он зашел, с любопытством оглядываясь. Раннеамериканская меблировка. Невероятно древний телевизор. Мэтт вышел из кухни, снимая красно-белый передник. Вслед за ним явился запах макарон под соусом.
– Прошу извинить за шум, - сказал Мэтт.
– Я немного глух.
– Хорошая музыка.
– Я любитель рока со времени Бадди Холли. Вы голодны?
– Ага. Спасибо, что пригласили. С тех пор как
– У нас гостеприимный город. Не возражаете, если мы поедим на кухне? Два месяца назад один антиквар предложил мне двести долларов за обеденный стол, и я с тех пор не удосужился раздобыть новый.
– Я кухонный едок из длинной династии кухонных едоков.
Кухня оказалась маниакально чистой. На маленькой четырехконфорочной печке исходил паром котелок спагетти. На раскладном столике выстроились разнокалиберные тарелки и стаканы. Последняя натянутость отпустила Бена, и он почувствовал себя как дома.
– Там в буфете бурбон и водка, - сообщил Мэтт.
– Миксер, пожалуйста. Боюсь, ничего изысканного нет.
– Бурбон с водой из-под крана меня вполне устроит.
– Так займитесь. Я накрою на стол.
Смешивая коктейль, Бен сказал:
– Мне понравились ваши детишки. Они задавали хорошие вопросы. Трудные, но хорошие.
– Например, откуда у вас берутся мысли, - Мэтт сымитировал "секс-девчушкин" лепет Рути Кроккет.
– Штучка.
– Что да, то да.
Бен покончил с коктейлем, взял у Мэтта тарелку спагетти, полил соусом и взялся за вилку.
– Фантастика, - проговорил он, - мама миа!
– Вот так!
– сказал Мэтт.
Бен виновато смотрел на тарелку, опустевшую с поразительной быстротой.
– Еще?
– Полтарелки хватит. Это великие спагетти.
– Ваша новая книга - роман?
– Что-то вроде фантастики. Честно говоря, я пишу ее ради денег. Искусство искусством, но когда-то хотелось бы и вытащить счастливый билет.
– Пойдемте в гостиную, - предложил Мэтт.
– Кресла у меня шаткие, но все-таки удобнее этих кухонных кошмаров. Вы наелись?
– Пощадите!
В гостиной Мэтт вытащил пачку альбомов и принялся разжигать корявую трубку. Покончив с этим занятием и сидя внутри облака дыма, он внимательно посмотрел на Бена.
– Нет, - произнес Мэтт наконец, - отсюда его не видно.
Бен резко обернулся.
– Кого?
– Марстен Хауз. Ставлю трехпенсовик, что вы искали его.
Бен неспокойно рассмеялся:
– Я не держу пари.
– Ваша книга о городе вроде Салема Лота?
– О городе и о людях, - кивнул Бен.
– Там будет серия сексуальных убийств. Я намеревался начать с одного из них и описать его с начала до конца во всех подробностях. Сунуть читателя в это носом. Как раз этим я занимался, когда исчез Ральфи Глик, и меня... ну, в общем, неприятно поразило.
–
Бен внимательно взглянул на него:
– Вы об этом знаете?
– Да. И большинство старожилов тоже. Меня тогда не было в Лоте, но были Мэйбл Вертс, Глэдис Мэйберри и Мильт Кроссен. Кое-кто из них уже уловил связь.
– Какую связь?
– Оставьте, Бен. Это же очевидно.
– Наверное. В последний раз, когда в доме кто-то жил, исчезли четыре ребенка за десять лет. Теперь, после тридцатишестилетнего перерыва, в доме поселились опять - и тут же исчез Ральфи Глик. Вы думаете, это совпадение?
– Возможно, - осторожно произнес Бен. Предостережение Сьюзен не выходило у него из головы.
– Но это странно. Я проверил газеты с 39-го по 70-ый - просто для сравнения. Трое мальчишек исчезли, но всех нашли. Одного - живым, двух - мертвыми.
– Может быть, найдут и мальчонку Гликов.
– Может быть.
– Но вы так не думаете? Что вы знаете об этом Стрэйкере?
– Совершенно ничего. Я даже не уверен, что хочу его видеть. У меня в работе книга, и она основана на определенном представлении о Марстен Хаузе и его обитателях. Если я вдруг обнаружу, что Стрэйкер - обыкновенный бизнесмен, это меня может выбить из колеи.
– Не думаю, чтобы это вам угрожало. Сегодня он открыл магазин - вы знаете? По-моему, Сьюзен Нортон с матерью заглядывали туда... черт, большинство женщин в городе только и ждали возможности сунуть туда нос. Даже Мэйбл Вертс приковыляла. Общее мнение вполне благоприятное: денди, совершенно лысый, с очаровательными манерами. Мне говорили, что он даже кое-что сумел продать.
Бен улыбнулся:
– Восхитительно. Кто-нибудь видел другую половину команды?
– Предположительно - уехал за покупками.
– Почему "предположительно"?
Мэтт пожал плечами:
– Не знаю. Может быть, все это не стоит выеденного яйца, но этот дом действует мне на нервы.
Бен кивнул.
– И, в довершение всего, имеем еще одно исчезновение ребенка. Да еще брата Ральфи - Дэнни. Умер в полночь. Злокачественная анемия, - продолжал учитель.
– Что же здесь странного? Несчастье, конечно.
– Мой доктор, Джимми Коди, учился у меня... Бен, учтите, это только разговоры. Слухи.
– О'кей.
– Так вот, Джимми консультировал Дэнни. У мальчика была анемия. Он сказал, что содержание красных кровяных шариков у мальчика этого возраста должно быть от восьмидесяти пяти до девяносто пяти процентов. У Дэнни оно упало до сорока пяти.
– Увы, - сказал Бен.
– Они делали ему инъекции В12, давали телячью печенку, и все, казалось, действовало. Его собирались выписать на следующий день, как вдруг - бах!
– он падает мертвым.
– Не говорите этого Мэйбл Вертс. Она увидит в парке индейцев с отравленными стрелами.