Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)
Шрифт:
– Да.
– Майк хоронил его. И Майк нашел собаку Вина Пурингтона на воротах кладбища "Гармони Хилл". Вечером я встретил Майка Райсона у Делла и...
– ...и я не смог войти, - закончил он.
– Не смог. Я сидел на кровати почти четыре часа. Потом я, как вор, прокрался вниз и позвонил вам. Что вы об этом думаете?
Бен снял распятие и задумчиво водил по нему пальцем. Время приближалось к пяти, восточный край неба розовел.
– Я думаю, нам надо подняться в вашу гостевую комнату и посмотреть. Это все, что
– Теперь, под утро, все кажется мне кошмаром. Надеюсь, так и есть. Надеюсь, Майк спит как ребенок.
– Ладно, пошли посмотрим.
– О'кей, - с трудом произнес Мэтт и вопросительно взглянул на стол, потом на Бена.
– Конечно, - сказал Бен и надел распятие Мэтту на шею.
– Действительно, с этим легче, - Мэтт виновато засмеялся.
– Как вы думаете, позволят мне взять его с собой в сумасшедший дом?
– Хотите пистолет?
– спросил Бен.
– Наверное, нет.
Они отправились вверх по лестнице. Бен шел впереди. На верхней площадке из маленького холла вели две двери. Одна - открытая - в спальню Мэтта...
– Другая, - сказал Мэтт.
Бен прошел через холл к двери гостевой комнаты. Не то чтобы он полностью поверил в Мэттову фантасмагорию, но все-таки его поглотила волна чернейшего ужаса, когда-либо им изведанного.
Открываешь дверь - и он висит на потолочной балке, весь распухший и черный, а потом глаза открываются, они провалились в глазницах, но они видят тебя, и они рады, что ты пришел...
Воспоминание всплыло в нем, ужасающе реальное, и на мгновение совершенно парализовало. Он даже ощутил запах сырой штукатурки и мышей. Казалось, простая деревянная дверь гостевой комнаты Мэттью Берка стоит между Беном и тайнами ада.
Потом он нажал на ручку и толкнул дверь от себя. Мэтт стоял у него за плечами, держа распятие.
Окна комнаты выходили прямо на восток. Краешек солнца уже всплыл над горизонтом; первые ясные лучи били прямо в окно, выделяя несколько золотых пылинок над белой простыней, натянутой до подбородка Майка Райсона.
Бен взглянул на Мэтта и шепнул:
– Он в порядке. Спит.
Мэтт произнес без всякого выражения:
– Окно открыто. Оно было закрыто и заперто. Я позаботился об этом.
Взгляд Бена остановился на верхнем краю простыни. Там виднелась одна маленькая капелька крови, уже высохшая до бурого цвета.
– По-моему, он не дышит, - сказал Мэтт.
Бен шагнул вперед:
– Майк! Майк Райсон! Проснись, Майк!
Никакого ответа. Ресницы Майка четко виднелись на фоне щек, растрепанные волосы лежали на лбу, и Бен подумал, что в таком утреннем свете парень выглядел очень красивым. Легкий румянец пробивался на щеках ни следа упомянутой Мэттом мертвенной бледности.
– Конечно, он дышит, - произнес Бен с некоторым нетерпением.
– Он просто крепко спит. Майк!..
– он протянул руку и слегка потряс Райсона. Левая рука Майка, свободно лежавшая на груди, соскользнула,
Мэтт шагнул вперед, поднял упавшую руку и прижал палец к запястью.
– Пульса нет.
Бен не мог поверить. Он спит, наверняка спит. Здоровый цвет лица, видимая крепость мускулов, губы приоткрыты для дыхания... Его окатило ощущение нереальности. Он крепче взялся за плечо Райсона - и почувствовал, как холодна кожа.
Он смочил палец слюной и подержал его перед полуоткрытыми губами. Ничего. Ни намека на дыхание.
Они с Мэттом посмотрели друг на друга.
– Следы на шее, - напомнил Мэтт.
Бен осторожно повернул голову Райсона. Движение освободило левую руку, и пальцы снова простучали об пол.
На шее Майка Райсона не было никаких следов.
Они снова сидели за кухонным столом. Часы показывали 5:35 утра. Можно было слышать мычание Гриффиновых коров, идущих на пастбище.
– Если верить фольклору, следы исчезают, - сказал вдруг Мэтт.
– Когда жертва умирает, следы исчезают.
– Знаю.
– Бен знал это из "Дракулы".
– Мы должны забить осиновый кол ему в сердце.
– Не так скоро, - Бен отхлебнул кофе.
– Чертовски трудно будет объяснить такой поступок коронеру на дознании. Угодите в кутузку за осквернение трупа. А что более вероятно - в психушку.
– Вы думаете, я сумасшедший?
– спокойно спросил Мэтт.
– Нет, - ответил Бен без видимых колебаний.
– Вы верите мне насчет следов укуса?
– Не знаю. Наверное, надо верить. Зачем бы вам врать мне? Не вижу никакой причины. Разве что вы убили его.
– Так, может быть, убил?
– Мэтт внимательно посмотрел на Бена.
– Есть три аргумента против. Во-первых, какой у вас мотив? Простите меня, Мэтт, но вы слишком стары, чтобы убивать из ревности или из выгоды по классическим канонам. Во-вторых, каким образом вы это сделали? Если отравили - яд должен быть на редкость безболезненным, очень уж мирно он выглядит. А это исключает большинство известных и доступных ядов.
– А третий аргумент?
– Ни один убийца в здравом уме не станет изобретать подобную историю, чтобы покрыть убийство. Это было бы безумием.
– Мы все время возвращаемся к вопросу о моем душевном здоровье, вздохнул Мэтт.
– Я знал, что так будет.
– Я не думаю, что вы сумасшедший.
– Бен мягко подчеркнул первое слово.
– Но вы ведь не врач, правда?
– возразил Мэтт.
– Душевнобольные иногда способны поразительно удачно изображать здоровых.
– Положим, но это все ни к чему нас не ведет. Наверху лежит мертвец, и очень скоро это обстоятельство станет нуждаться в объяснении. Констебль, врач, шериф - все захотят знать, что случилось. Мэтт, а не может быть, что Майк Райсон просто болел всю неделю какой-то вирусной инфекцией и умер как раз в вашем доме?