Игра Герцога

Доровских Сергей Владимирович

Он послушался, но продолжил смотреть на цыганку внимательно и недоверчиво.

— Предлагаю вам сыграть в штосс — это и будет первым испытанием! Прекрасная игра, в которой от вас ничего не зависит, а победу определяет случай! — и чёрная девушка мастерки, с тихим шелестом переслала колоду карт из ладони в ладонь. Антон Силуанович видел, как мелькают в стремительном потоке алые и чёрные масти.

— Вас зовут… Джофранка?

— Именно так, — она коснулась языком кончика алой губы.

— Я слышал, как вас представляли там! Называли жрицей Судьбы! Если то, что сказано о вас, верно, то я никак не могу согласиться

играть с вами. Это безумие — считать, что можно обыграть вас! Так что отказываюсь!

— Что, вы не будете играть со мной в штосс?

— Да, не нахожу это возможным.

Цыганка повела бровью:

— Что же, Антон Силуанович, — она цокнула языком, не сводя с него чёрных глаз; молодому барину было нелегко выдержать этот взгляд, словно он находился в тоннеле, а на него летела тяжёлая лавина. Однако тот справился, скрестив руки на груди, показывая тем свою невозмутимость.

— Что же, — повторила она спустя минуту. — И такой исход возможен. Ведь никто не знает, сколько их — вариантов, что может дать на пути человеку Судьба. А их бывают иногда тысячи! Да, тысячи — на отрезке Времени… длинною в миг.

Джофранка опять замолчала, и посмотрела на молодого человека. Во взгляде впервые промелькнуло что-то неясное, но похожее на благосклонность:

— Что ж, ступайте дальше! Вы прошли моё испытание.

— Вот, так просто? — вырвалось, и Антон Силуанович пожалел. Правильнее было бы поблагодарить, а лучше — смолчать.

— Нет, не просто! Зря не стоит обольщаться, ведь вы — хотя и баловень Судьбы, но не стоит её испытывать… помните ту рессору, что сломалась так кстати, и вы не попали на собрание кружка, а значит — не попали и в кандалы…

Антон Силуанович кивнул.

— Судьба тогда вам улыбнулась. Что же сейчас будет на её лике — вновь ли улыбка, или…

Когда он обошёл карточный столик, то увидел, что из уютной комнатки ведут две двери.

— Так, а в какую же мне? — неуверенно произнёс, и обернулся, глядя на пышные чёрные локоны и тонкие плечи в мехах.

— Решайте, — не оборачиваясь, ответила Джофранка. — Если бы вы согласились на штосс, то в случае выигрыша распахнулась бы дверь, за которой — бесконечная глухая пропасть, и вошли бы в другую, безопасную! У вас был выбор — играть со мной, или отказать даме в такой радости, что вы и предпочли! Так что же — опять вам нужно выбирать! И учтите, нельзя медлить! Если вы, конечно же, не хотите прямо здесь столкнуться с вашим братцем! А он уже на походе! Вряд ли удастся выйти живым из клетки, в которой беснуется опасный, голодный до злата-сокровищ зверь, не так ли?

Антон Силуанович сглотнул, и внимательно присмотрелся к дверям. Должно же быть между ними хоть какое-то отличие, способное дать пусть туманную, но подсказку! Но внешне их было не отличить — обе массивные, из красного дерева, с ручками в виде косматых львиных голов, сжимающих зубами кольца.

Оставалось полагаться только на удачу, и он шагнул… к правой двери:

— Учтите, что в случае ошибки вы просто улетите в пропасть! В небытие! Ничто не дано вам предугадать — просто обратите своё прошение Судьбе!

Прозвучал гул — должно быть, тысячи усопших солдат и военачальников, что вышли из колеса Времени понаблюдать Игру, замерли в ожидании. Если Антон Силуанович сорвётся прямо сейчас — останется только один участник! Не так интересно, захватывающе,

но…

— Такое уже бывало, например, когда жрицей Судьбы была моя великая прабабушка, — добавила Джофранка.

И она вновь перемахнула колоду из ладони в ладонь, и они летели, загибаясь и тут же выпрямляясь, словно птицы. Когда дверь за молодым барином закрылась, перед карточным столом предстал, отбросив огромную тень, лихоозёрский барин. Он недоверчиво щурился, глядя на цыганку сверху вниз:

— Перекинемся в штосс, Еремей Силуанович? — предложила Джофранка теперь и ему.

— Во что?

— В штосс — прекрасная игра, где всё решает Случай.

— Нет, с вами — точно нет! Мы не можем играть на равных, ведь вы владеете картами в совершенстве! — услышав это, она повела бровью и усмехнулась.

«Похоже, сей медведь не чужд дипломатии, и умеет хитро подбирать ключи, пока идёт к цели», — подумала она.

— Никогда не уважал карты, хотя…

— Хотя во время тихих задушевных вечеров в вашем имении карточные игры на втором этаже шли постоянно, и притом — всегда на деньги, ведь так? — усмехнулась она. — Сегодня нет смысла что-либо скрывать, всё обнажается этой ночью! Тем более, это и не ваш грех! Один господин, которому по общественному положению вверено было строго пресекать недопустимый корыстный азарт, более всех и предавался этой игре!

— Да уж, Голенищев страстный любитель, и не то что какого-то там штосса, он мастер игр и посерьёзней!

— К тому же, знатный шулер! А я не люблю шулеров! Сегодня он опоздал к вам, разумеется, не по своей воле. У него, видите ли, были, — она недобро улыбнулась, — непреодолимые обстоятельства!.. Но всё же господин полицейский исправник почтит нас сегодня своим присутствием!

Джофранка откинулась на спинку полосатого кресла, положив ножку в кружевном чулке поверх другой, и щёлкнула ногтем. Из тьмы к столу вышел, держа руки за спиной, Николай Киприянович. Пламя свечей оставляло в тени его лицо, но зато хорошо освещалась разбухшая неподвижная грудь — из неё торчала длинная окровавленная швейная игла!

— Что же это с тобой такое? — спросил Еремей Силуанович. Присмотревшись к лицу, всё же увидел, что некогда браво зачёсанные и напомаженные усы и бакенбарды растрепались, а у выпученных глаз не хватало зрачков! Голенищев смотрел вперёд бельмами, а по подбородку текли две тёмные струи.

— Что это с ним такое? — теперь он обратился к цыганке.

— Полагаю, что господин исправник… мёртв, — она засмеялась. — Видите ли, сегодня Николай Киприянович хотел провести ночь совершенно иначе. Он всё распланировал. Убить меня, а затем дражайшую супругу, или наоборот, как получится, и явиться к вам, чтобы спокойно отужинать! Но что-то спуталось в картах Судьбы… Вовсе не так пошло, да?

Голенищев вытянулся, как длинный столб, и молчал.

— Подвёл Его Мефистофель, — и она засмеялась, глядя, как за спиной исправника промелькнула горбатая с панцирной чешуёй спина и два красных крыла. Некое существо сначала нависло над раздутым мертвецом, а затем исчезло, стукнув копытами в темноте и издав тонкий шелест.

Джофранка, подмигнув этому неведомому созданию, теперь обратилась к барину:

— Полагаю, раз вы, любезно обосновав, почему не считаете возможным сыграть именно со мной… всё же перекинетесь с господином Голенищевым?