Игра Герцога
Шрифт:
Цыганка, не отрываясь, смотрела на Корфа. Тот светился, пульсировал, то обретая полностью проявленные черты, то становясь полупрозрачным. И, хотя у него не было челюсти, Джофранка любовалась и восхищалась им. Очарованная, при упоминании своего имени отозвалась не сразу:
— Конечно, у него останется выбор, он есть всегда и у каждого. Судьба не лишит его возможности последней развилки. В сущности, его не в чем винить, хотя и пролил сегодня столько крови… Но, не имей он пагубного пристрастия к опию! — добавил Гвилум.
— Я бы не попал бы
Герцог провёл ладонью у лица обер-офицера, и зияющая кровавым мясом нижняя часть стала мяться, будто красная глина, и вот утраченные черты полностью вернулось. Выпрямился и сбитый нос.
— Не могу удержаться от восторга! Какое благородство во всём! — воскликнула Джофранка, скрестив пальцы с длинными чёрными ногтями у груди. — Прекрасный, прекрасный офицер, вы могли бы стать героем моих снов! Как же мне жаль, что вы… что вы давно погибли!
— Рад бы исправить этот нелепый казус, но увы, прекрасная Джофранка, — и Корф учтиво коснулся головного убора. — Для меня большая честь быть сегодня рядом с вами! Поверьте, не я один, но и все мои доблестные солдаты ждут не дождутся момента, чтобы выразить своё восхищение вам, о жрица Судьбы!
Все улыбнулись, кроме Солнцева-Засекина. Тот замер в недоумении, не веря своим глазам.
«Это ещё что за фокусы! — не мог понять он. — Ладно, этот служка Антошкин мурлычет, точно мартовский кот, но откуда выплыл этот тип в старомодном мундире? И вообще, что происходит?»
Но удивляться дальше не хватило времени.
— А вот и второй участник сегодняшней Игры! — торжественно воскликнул Гвилум.
Все обернулись, глядя, как по ковровой дорожке уверенно шагает Антон Силуанович. Чуть поправив цилиндр, который чудом не потерялся в лесной свистопляске, молодой барин кивнул, но поздоровался только со своим бывшим слугой:
— Что ж, рад снова видеть тебя, Пантелей! Расстались мы с тобой так недавно, а кажется, уже минула целая вечность!
Тот выпрямился, но посмотрел холодно:
— Я тоже рад, что вы готовы приступить к самой важной части долгого испытания.
— Мне известно многое хорошее о вас, Антон Силуанович, — произнёс герцог, понимая, что не дождётся никаких учтивостей в свой адрес.
Старший Солнцев-Засекин скрипел зубами и сжал кулаки, будто уже был готов растереть младшего братца до мелких крупинок.
— Раз вы здесь, значит, даёте любезное согласие участвовать в Игре? — спросил герцог.
— Разве у меня есть выбор?
— О, мы это как раз обсуждали до вашего прибытия, — вставил фразу Гвилум. — Выбор есть у всех и всегда, в каждое мгновение жизни…
— Выбора нет только по ту сторону черты, где наступает вечность, — добавил Корф.
— Да, — подтвердила Джофранка.
— Что же, тогда пропустим даму вперёд, и пройдёмте к Престолу! — Гвилум торжественно поднял руки. Еремей Силуанович округлил глаза — нет, то были не руки, а крылья ворона!
Первой по ступенькам в шахту спустилась цыганка, её поддерживал
Вскоре и он скрылся за остальными. В тот же миг Фока Зверолов стремительно покинул укрытие на возвышенности, и бросился вниз по склону, оставляя два длинных глубоких следа от скользящих сапог. Он уже обдумал новый план, и тот казался хотя и сложным, но вполне осуществимым. Нужно пройти следом, оставшись незамеченным, и, найдя удобную позицию, поразить точным выстрелом герцога. Фока знал, что ему не выйти из шахты живым. Но эту мысль охотник принимал спокойно — всё, что нужно, это исполнить Долг, который дан свыше и заповедован предками.
Да, он убьёт герцога исподтишка, из засады, но это — всего лишь один из допустимых способов охоты, Фока не нарушит никаких установок своего славного рода. Все средства хороши, лишь бы услышать предсмертный вздох поверженного зверя. И цена при этом не имеет значения.
Зверолов выскочил на красную дорожку и побежал, та закачалась под ногами, словно поднялась высокая волна. Его то подбрасывало, то опускало, и охотник не останавливался, крепче сжимая сияющее ружьё.
Самым сложным, он знал, будет выстрелить, нажав на курок средним пальцем. Как это отразится на точности, и предположить не мог. То, что его лишили самого важного для стрелка пальца, было злым ударом Судьбы. Платой за убийство Кродо — грубейшее, недопустимое вмешательство в правила Игры.
«Полночь, полночь! — застучало в его голове. — Неужели всё?!»
Перед глазами на миг вспыхнули песочные часы, и последние крупинки упали в нижнюю чашу.
— Только не это, нет! — воскликнул он.
Массивная железная заслонка с острыми зубьями, треща и сбрасывая каменные крошки, стала медленно опускаться сверху, закрывая вход в шахту.
Вот она уже прикрыла вход наполовину!
Нужно сделать решительный бросок… Может, удастся проскочить! Если не успеть — зубья сомкнуться на его спине! И Зверолов сделал выпад, и, будто пловец, кинулся в пучину. Представил, как полетит вниз по покрытым извёсткой ступенькам. Сможет ли подняться, или свернёт шею?!
Но Фока… не успел. Удар о заслонку пришёлся точно в лоб, в глазах поплыло, наполнилось мутью. Зверолов упал без чувств рядом со спящим Залманом. Вход затворился плотно и, точно зверь, заслонка издала последний глухой рык.
Старый филин, что наблюдал всё это с высокой ветви, поднялся в ночное небо и описал в полёте круг над шахтой. Только с такой высоты можно было увидеть, что она очертаниями напоминает огромного распластанного крота, как на картине. Теперь — впервые за две сотни лет, в том месте, где должны быть слепые глаза, вспыхнули два золотистых огня…