Игра Хаоса. Книга двенадцатая
Шрифт:
Несколько секунд ничего не происходило, затем три тела, замерших вокруг стола, начали неярко светиться, их очертания стали расплываться, исчезая, словно невидимый ластик неторопливо стирал их из реальности… Пока все трое окончательно не пропали, и мы с Мистрой не остались вдвоем в пустом зале.
— Ты хоть что-то поняла из того, что произошло? — тихо спросил я у спутницы, замершей рядом.
— Не все, — ответила та, глубоко вдохнула и целеустремленно подошла к столу, проведя ладонью по его поверхности. Словно что-то подтвердив для себя, она взглянула на меня: — Та пластина, что ты мне передал… Это было не просто материальное подтверждение
— А эти трое… — протянул я, кивнув на опустевшие стулья.
— Части его личности, — ответила фата. — Гефест, похоже, в попытке сохранить свое сознание, разделил его на девять частей, которые могли действовать вполне самостоятельно. Только из-за воздействия Бездны часть из них, — она указала на багряные зеркала, — утратили разум, и уже не могут взаимодействовать с остальными.
— Все это здорово, — буркнул я, выслушав Мистру, — но для нас не меняет ничего. Куда делся этот… разделенный? И кто теперь выполнит данное им слово?
— Видимо, я, — раздалось за спиной.
Резко обернувшись, увидел у дальней стены высокую фигуру, которая едва заметно светилась. Массивные руки, перевитые связками мышц, ноги-колонны, вызывавшие легкую тряску при каждом шаге. Едва заметная хромота все же была видна, как и горб за спиной, заставлявший Гефеста слегка сутулиться.
Тяжело ступая, он прошел в центр зала, резкий взмах руки — и стулья, стоящие вокруг круглого стола, разлетаются на сотни мелких фрагментов, чтобы спустя пару секунд слиться в единое кресло-трон, на который здоровяк со вздохом облегчения и опустился.
— Может, попросите что-то иное? — глухо произнес он, опустив голову. — Я не уверен в том, что смогу вам помочь.
— Почему, Великий? — спросил я, осторожно сделав пару шагов вперед и ненавязчиво прикрывая собой девушку.
— Потому что меня почти нет, воин, — ответил бог-кузнец, подняв на меня больной взгляд. Его бочкообразная грудь тяжело вздымалась, а руки вяло лежали на подлокотниках. — То, что ты видишь перед собой, даже не тень прежнего меня, а жалкие ошметки. Те куцые осколки, что доживали свой век в Кузнях, оказались не в силах выдержать даже лишь отблеск памяти того, кем я когда-то был. А теперь посмотри, кем я стал…
Слабое шевеление пальцев. Рамы, расставленные вдоль стен, начинают быстро сдвигаться, сливаясь в одну, и всю стену напротив нас занимает гигантское потухшее зеркало. Небрежный кивок — и оно превращается в окно. За ним —открывшийся нам панорамный вид на вулкан, в центре которого на просторном острове установлена огромная наковальня. Вокруг бушует пламя, смог, дым, а возле нее — хозяин кузни, дикий и яростный, под стать окружающему, что-то ожесточено кует. Всклоченная борода, кожаный фартук на голом торсе, множество ожогов и язв, покрывающие открытую кожу, рот, раскрытый в беззвучном крике, а в глазах плещется абсолютное безумие и то пламя, что я видел в шести бордовых зеркалах.
— Вход в Реку мертвых располагается под наковальней, это
Безумный гигант продолжал что-то яростно ковать, гневно ревя. Молот раз за разом падал вниз, высекая искры. Кажется, я понял, что за грохот застал нас с Мистрой врасплох, чуть не убив по прибытии сюда.
— Может, вы поищите какой-то иной путь? — тихо попросил сидящий на троне Гефест. — Я смогу щедро вас отблагодарить: сокровища, артефакты, тайные знания и магия… Я многое сумел собрать и узнать за тысячелетия заточения в Бездне.
— Великий, — я качнул головой, с трудом подбирая слова. Обида буквально душила, не давая говорить. — Мы пришли сюда за помощью, а не магическими безделушками. Ни знания, ни магия нам ни к чему, если мы завтра умрем. А так и будет, если останемся в Бездне. Мы устали и просто хотим домой. И просим исполнить свое обещание. Выполните свое слово, вы же Бог…
— Не называй его так! — резкий голос Мистры неожиданно прервал мою речь. — Он уже давно не бог и теперь не вправе так называться. Ни чести, ни величия, лишь жалкий отголосок памяти, не имеющий даже тени былой власти и высших сил.
— Да как ты смеешь, смертная?!! — Гефест, яростно взревев, ударом кулака разнес на куски ближайшую к нему часть стола. — Я бог! Был, есть и буду! Мне поклонялись миллионы, храмы в честь меня воздвигали смертные по всей вселенной, тысячи ремесленников, кузнецов, скульпторов и мастеровых умоляли меня о вдохновении. Я был…
— Был, — снова едко оборвала поток самовосхваления Мистра, — здесь ключевое слово — был. А теперь посмотри на то, что ты есть! Бог лгунов, покровитель попрошаек. Тебе не противно от себя самого, Великий? — язвительно усмехнулась она. — Хотя сомневаюсь, что даже нищие захотели бы видеть тебя своим покровителем, потому что ты жалок.
Гефест с каждым ее словом распалялся все сильнее, его ноздри широко раздувались, глаза покраснели, вены проступили темными жилами и нервно пульсировали. Я, подняв к груди руку со щитом, шагнул вперед, оттесняя назад фату, готовый действовать в любой миг.
— Ты забываешься, дева. Может, я уже не тот, кем был прежде, но все еще могу прихлопнуть пару назойливых букашек, слишком много возомнивших о себе! — рык, но уже более сдержанный, кузнец явно пытался взять себя в руки, борясь с яростью, столь похожей на ту, что бесновалась в кольце огня на стене.
— И в этом величие того, кто был когда-то богом? — с грустной улыбкой гораздо тише уточнила Мистра, упорно выходя у меня из-за спины. — Убить может даже примитивный зверь, или какой-нибудь минотавр, или гоблин. А вот сможешь ли ты не отнять жизнь, а ее подарить, можешь ли ты создавать? — И, с сочувствием глядя, как хозяин Кузен опустил голову, тихо закончила: — Мы оба знаем ответ. Мне жаль тебя, Гефест. Боги для нас, смертных, не просто владыки, это духовный ориентир, то, к чему нужно и должно стремиться. Вы — великие, мудрые, всемогущие. Там, в небесах, присматриваете за нами, неразумными, ведете по морю жизни, делясь мудростью и опытом. Вы — наш маяк, указывающий путь. Ты же тоже когда-то таким был, — фата стремительно пересекла зал и, встав на колено перед Гефестом, обхватила его огромную лапищу своими узкими ладошками. — Вспомни, прошу тебя! Я немного заглянула в твою память, бог-кузнец, но так и не нашла одного: за что ты был наказан и сослан в Тартар? Расскажи мне!