Игра Канарейки

Solongoy

Рыцарь и его спутница несколько минут стояли на причале, кажется, о чём-то говорили. Затем он легонько, но не очень галантно подтолкнул женщину в сторону берега, она резко дёрнулась, что-то сказала ему довольно низким голосом, но всё же направилась в указанную сторону. Двое вышли на дорогу, по которой недавно шла Канарейка, и потоптались несколько минут на ней, будто чего-то ожидая. Говорили они редко и коротко, эльфка не могла расслышать слов. Наконец рыцарь беспардонно шлёпнул спутницу по заду, и та, извиваясь, гундосо причитая и мерзко хихикая, завернула в подворотню.

Канарейка медленно и тихо подошла

к повороту, выглянула за угол. Рыцарь мял женщину, сам стоя у стены и будто бы заслоняясь от убийцы телом спутницы.

– Прекращай… Ну какого х… Хватит… – шептала она.

Рыцарь в ответ похабно хихикал.

На улочку с другой стороны зашла компания из трёх молчаливых и хмурых мужчин. Эльфке это не понравилось, она напряглась, схватилась за кинжал, но предпочла ещё подождать. Когда луч закатного солнца блеснул на лезвии меча, висевшем на поясе одного из мужчин, Канарейка резко развернулась и метнулась в другую сторону.

– Бежит! – заорал кто-то с причала. Эльфка выскочила к докам и двигалась вдоль набережной. Позади слышалась громкая непристойная ругань, свист и грохот доспехов. На бегу убийца бросила взгляд через плечо. За ней гнались трое мужчин из переулка, рыцарь и его спутница, оказавшаяся рахитичным и очень неприятным на вид молодым человеком.

Она осмотрела все ближайшие подворотни, запомнила все маршруты солдатских патрулей, но что сейчас от этого было толку? Стражники сами бы с удовольствием поймали Канарейку, четвертовали или придумали чего похуже. Если она выбежит на людную улицу, у неё будет шанс потеряться в толпе. Вот только поворотов к рыночной площади не предвиделось, переулки, разрубающие квартал, закончились, и впереди был тупик.

Эльфка ловко запрыгнула на лавку с овощами, сорвала с плеч плащ, в котором она рисковала запутаться, и забралась на крышу небольшого барака. Лучников с преследователями, вроде бы, не было.

Первым к бараку подбежал рыцарь, замахнулся палашом, чтобы бросить его в эльфку, та ловко увернулась. Сальное неприятное лицо рыцаря раскраснелось, он грубо вырвал у другого мужика меч и полез по коробкам наверх. Канарейка выхватила ножик и метнула его прямо в незащищённое доспехом горло. Рыцарь грузным мешком грохнулся на землю, угодил прямо в лужу, схватился за шею и захрипел.

– Шлюха эльфская, – рыкнул второй преследователь, выхватил топорик и вслед за рыцарем полез на лавку. Канарейка в хищном запале усмехнулась глупой, даже самоубийственной попытке, потянулась за вторым ножиком, но её руку перехватили, заломили за спину.

– Я тебя располосую, а потом так отдеру, сука, – прохрипел сквозь отдышку рахитик. Эльфка совершила ошибку, перестала следить за количеством преследователей, и он обошёл барак с другой стороны.

Убийца попыталась рвануть руку, но хилый на вид парень оказался не так уж слаб. Несколько лепестков из венка упало на крышу. Мужик с топориком наконец поднялся и замахнулся на эльфку с жутким, искажённым злостью лицом. Канарейка почти инстинктивно ударила рахитика ногой по голени, тот выгнулся, и убийца увернулась от удара топориком. Он пришёлся рахитику по лицу. Тот взвыл, схватился за разодранную щёку, упустил одну руку убийцы. Она резко вырвала из-за пояса кинжал, отвела им следующий удар топорика, ещё раз дёрнулась, пытаясь вырваться. Рахитик отпустил её, повалился на кровлю. Канарейка

выставила вперёд руку с кинжалом, второй медленно потянулась за ножиком. Мужик с топориком мельком взглянул за спину эльфки, оскалился. Она не увидела этого, следила за его руками.

Глухой удар.

Настолько сильный, что пропало зрение.

Канарейка повалилась на крышу, съехала по скату и рухнула на землю. Она почувствовала жуткую боль в колене, виски пульсировали, вокруг была мёртвая тишина.

Весь Оксенфурт шумно праздновал Беллетэйн, и никто не увидел ни погони, ни того, как на голову эльфки надели мешок, завернули её саму в плащ и бросили на дно маленькой парусной лодки.

Убийца почувствовала, как кто-то ударил её ногой в живот, и отключилась.

Комментарий к XIII. Закат

Одновременно с экшоном подкралась сессия и работа. Дела пойдут медленнее, потому что куча долгов, и меня ими придавило.

Не бейте меня, а лучше похвалите ;)

========== 0. Что позади ==========

Глава, которая совсем не обязательна к прочтению и на главный сюжет никак не влияет.

Аттеншн, многа лжеистории и безграмотной Старшей Речи (сноски внизу).

Ты перепутала небо со звёздами,

отражёнными ночью в поверхности пруда.

Вильгефорц

Всякую историю следует рассказывать с начала. А началась она в 764 году, когда сын рода людского сделал первый шаг по Континенту. Высадившись со своих кораблей, люди сразу же начали осваивать новый для них мир. Только он оказался уже занят, поделён и населён. На равнинах возвышались величественные как их обитатели города Aen Seidhe, краснолюдские монументальные поселения были высечены в самих горах, а гномские – рассыпаны по Континенту и спрятаны в лесах.

Людей было много, они чудовищно быстро плодились, заставляли нервничать Старшие Народы. Люди собирались с силами, основывались и укреплялись там, откуда их никто не гнал, каких-то двадцать лет. А потом по Континенту покатилась настоящая чума, гордому эльфскому народу пришлось посмотреть правде и людям в глаза. Они взялись за луки и мечи, Континент обагрила кровь.

Это всё история, очень хорошо известная каждому из нас. История, которая так далека и в то же время продолжается прямо сейчас. Я рассказываю вам её не для того, чтобы вы извлекли из неё какой-то урок, поверили в неё или, может быть, поведали своим детям. Лишь для того, чтобы она не потерялась, чтобы не покрылась пылью или вовсе не исчезла, так никому и не рассказанная.

Он появился на свет 887 году, когда уже множество городов было потеряно его народом и отчаяние густо наполняло воздух. Он родился в придорожных кустах, его матери засунули в рот кусок какой-то тряпки – она не имела права закричать. Эльфский отряд сопротивления караулил обоз, везущий оружие и провизию в осаждённый город. Никто не мог принять роды правильно, как-то помочь его матери и ему самому. Из-за беспорядочных связей внутри отряда было два или три сидха, которые в равной степени могли оказаться его отцом. Сами они об этом знали, но каждый малодушно считал ребёнка чужим, продолжал наблюдать за мучениями женщины и упираться взглядом в горизонт.