Игра Канарейки
Шрифт:
– Прекратите, – несмело и тихо попросила Шани.
– Прекратить? Ох, моя дорогая Шани, знала бы ты, какие отвратительные мысли были у него в голове, когда он видел Ирис. И когда он смотрел на тебя. А тебе, фон Эверек-старший, как такая правда о нём?
Ольгерд взглянул на стоящего рядом брата. Он шумно выдыхал воздух через ноздри и сжимал руки в кулаки.
Канарейка просто не знала, как остановить это безумие. Господин Зеркало для чего-то хотел окончательно рассорить их. Но для чего? Тем более –
– Ты – ничтожество. Глупец. Слабак. Ты сам об этом думал, что если бы ты не умер, то до сих пор глядел бы в рот своему братцу.
– Ложь! – уже громче воскликнула Шани. – Витольд, конечно, балагур и гуляка, но при этом весь день был добр ко мне и не пытался нарушить уговор.
– Мне не надо ничего доказывать. – Гюнтер взглянул на Ольгерда. – На твоём месте я бы подумал о том, по чьей смерти ты страдал. – Торговец зеркалами встал из-за стола, сделал несколько шагов, обернулся и добавил:
– В конце концов, ты не хотел делить Ирис ни с кем?
Гюнтер медленно зашагал к дверям. Витольд рванулся вперёд с намерениями догнать и хорошенько стукнуть незнакомца, но Ольгерд остановил его, схватив за руку.
Братья ушли за стол, где раньше с Ольгердом сидела Канарейка, а она сама осталась с Шани. Эльфка пыталась краем глаза наблюдать за разговором. Ольгерд снял свою нелепую шапку и положил на лавку, уронил голову на руки, говорил тихо и размеренно. Витольд тоже будто бы погас, только ведьмачьи глаза блестели в темноте, буравили атамана.
– Это ты была с Геральтом в каналах? – спросила Шани. Она явно чувствовала себя спокойнее без духов и демонов за столом.
– О, нет, – улыбнулась Канарейка. – Но я знаю её. Можешь не волноваться, она – гордый Aen Seidhe, на людей и ведьмаков даже не смотрит.
Шани улыбнулась:
– Я бы так не сказала. Она довольно ревностно пыталась вытащить меня оттуда.
Эльфка отвлеклась на Ольгерда и Витольда. Они оба молчали как-то болезненно, сведя брови к переносице, сжимая кулаки.
– Блядь, Ольгред… – Витольд прервал тишину, провёл ладонью по лицу. – Я хотел бы тебя понять, но не могу… Холера…
Ольгерд сидел и молчал. Он только что рассказал Витольду, что при выборе между родным братом и женщиной, он выбрал женщину. И Витольда убили. А Ольгерд и Ирис остались жить.
С минуту Витольд смотрел мимо брата, куда-то в сторону сцены. Ольгерду было по-настоящему больно и горько, и даже его каменное сердце не выдерживало этого груза.
– Это не твоя там девка?
Ольгерд повернулся к сцене.
Музыканты на сцене немного растерянно смотрели на Канарейку, которая задавала ритм, легонько постукивая рукой по корпусу лютни. Ольгерд покачал головой, Витольд ухмыльнулся, Шани потерянно смотрела вглубь чарки с пивом. Эльфка запела красивым низким
Дороги сплелись
В тугой клубок влюблённых змей,
И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…
Лукавый, смирись –
Мы всё равно тебя сильней,
И у огней небесных стран
Сегодня будет тепло.
Музыканты наконец подхватили ритм, зазвучала флейта, юный и бойкий бард застучал по барабану. Канарейка поймала взгляд Ольгерда и снова запела:
Там у третьего причала
Сизый парус, парус белый
Делят небо от начала
До рассвета рваной раной,
Слышишь? Море омывает шрамы,
Посыпает крупной солью
Струпья цвета бычьей крови,
Словно память древней боли.
– А эта твоя Карина ничего так, – Витольд стукнул брата кулаком в плечо. Они пожали друг другу руки и снова обнялись.
Когда Канарейка допела, за столом напротив Ольгерда сидел задумчивый и отстранённый Геральт.
Комментарий к XI. Братья
Текст песни «Дороги» всё той же Мельницы. Он как-то чудесно подходит под всё происходящее и жутко мне нравится.
Глава огромадная, но я очень хотела этот разговор между братьями.
========== XII. Заказ ==========
Существуют просто Зло и Большое Зло, а за ними обоими в тени прячется Очень Большое Зло. <…> И знаешь, порой бывает так, что Очень Большое Зло схватит тебя за горло и скажет: «Выбирай, братец, либо я, либо то, которое чуточку поменьше».
Ренфри
Луна была сверхъестественно огромной, в глазах немного плыло от медовухи. Канарейка с радостью скорее бы полежала в каких-нибудь придорожных кустах, чем тряслась сейчас на лошади в сторону Оксенфурта. Сзади фыркала Плотва, везущая Геральта и притихшую Шани. Шагах в двадцати впереди ехал Ольгерд, который после прощания с братом не сказал ни слова и всё никак не мог стать собой обычным – уверенным в своём превосходстве и острым на язык.
Канарейку клонило в сон, она совершила уже пару неловких попыток свалиться с лошади. Никто этого не заметил – всем её спутникам было, о чём подумать.
Да и ей, в сущности, тоже. С каждым днём пребывания в обществе атамана и ведьмака жизнь Канарейки всё усложнялась и обрастала невероятными и зачастую потусторонними подробностями. Похоже, что из этого переплёта эльфка просто так не выпутается.
А ещё она поцеловала Ольгерда… Зачем? Этот вопрос не очень важен, важнее – почему?
А вот это уже совершенно очевидно.
Канарейка посмотрела на спину атамана. Его плечи опустились, голова была наклонена в сторону. И было неясно, хорошо ли, что братья встретились и всё-таки поговорили.