Игра на двоих

Bizzarria

Вернувшись домой, с удивлением осматриваюсь по сторонам и замечаю, что все вокруг преобразилось. До Рождества остается всего несколько дней. В прошлой — почти нищей — жизни мы не могли позволить себе отмечать новогодние праздники так, как подразумевает традиция, с елкой, вкусным ужином и подарками. Теперь же родители стараются исправить это: весь дом обвешан игрушками и блестящей мишурой, из столовой доносится аромат свежей выпечки, а из гостиной — свежий запах хвои. Вихрем ворвавшись в комнату, замечаю в углу невысокую ель, украшенную серпантином и серебристыми шарами, в которых отражаются разноцветные огоньки гирлянды. Усилия родителей оказались

не напрасны: по моим губам пробегает тень улыбки, а в груди разливается приятное тепло. Я заглядываю на кухню и сталкиваюсь с матерью.

— Очень красиво. Когда вы успели?

Та оборачивается на звук моего голоса и лишь улыбается в ответ:

— Рада, что тебе понравилось. Кстати, за елку можешь поблагодарить ментора — мы бы точно не отважились идти за ней в лес.

Ее слова застают меня врасплох:

— Что?

— Хеймитч, — медленно повторяет мама, внимательно следя за моей реакцией, — оставил дерево прямо у порога, я увидела его сегодня утром, когда шла в Дистрикт. Он, наверное, хотел порадовать тебя к Рождеству.

— Неожиданно, — протягиваю я. — Но ему это удалось.

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но мама еще на мгновение задерживает меня.

— Если решишь зайти к нему и поблагодарить, предложи заодно отметить Рождество с нами. Не думаю, что он предпочтет провести его в гордом одиночестве.

«Точно не в этом году. А даже если попробует отказаться, не думаю, что стоит обращать внимание на его предпочтения», — мысленно посмеиваюсь я и наконец ухожу наверх, чтобы спрятать подарок.

Я стою на пороге дома Хеймитча и раздумываю, стучать или нет. Так и не придя ни к какому решению, слегка толкаю дверь и проскальзываю внутрь. Неслышно приближаюсь к гостиной и замираю на месте, пораженная развернувшейся картиной: ментор тоже готовится к Рождеству. Сделав шаг вперед и прислонившись к стене, продолжаю наблюдать за столь необычным зрелищем. Когда Эбернети оборачивается, я моментально оказываюсь в плену темно-серых глаз. Их взгляд проникает в самую глубину моих, и я понимаю: меня ждали. Все с тем же отчаянием, нетерпением и надеждой.

Нам нужно много сказать друг другу, но мы оба не решаемся произнести ни слова. В его глазах я замечаю множество вопросов, он видит в моих то же самое. И все же Хеймитч решает ограничиться лишь парой слов:

— С возвращением, детка.

— Спасибо, ментор, — я не остаюсь в долгу.

В ту же минуту напряжение между нами исчезает, а меня охватывает странное, прежде незнакомое ощущение правильности происходящего. Словно сейчас, в этот самый момент, я там, где должна быть — в том месте, в то время, с тем человеком. Это так же невероятно, как и прекрасно. Тот вечер и все оставшиеся до праздника дни мы проводим вместе. Хеймитч не раздумывая принимает приглашение отметить Рождество с моей семьей.

Канун праздника выдается пасмурным, с неба срываются крупные хлопья снега. Деревню Победителей окутывает плотный белоснежный покров. Около четырех часов на улице уже начинает смеркаться. При свете фонаря снег кажется россыпью сверкающих кристаллов, а кружащиеся в морозном воздухе снежинки — падающими звездами. Устроившись на диване перед камином, открываю книгу, но внимание рассеивается, так что я сдаюсь, откладываю старый, потрепанный том в сторону, и, насвистывая несложный рождественский мотив, обвожу комнату невидящим взглядом. Скоро должен прийти Хеймитч.

Внезапно слышу тихий скрип двери — не стук, но едва слышное царапанье — и поскуливание. Я медленно поднимаюсь с дивана, отбрасываю плед и спешу в прихожую.

Приоткрыв дверь — и впустив в в комнату ледяной порыв ветра — выглядываю на улицу и моментально замечаю сидящего на пороге волка. Весь его вид выражает нетерпение: зверь бьет пушистым хвостом по каменным ступенькам, перебирает передними лапами, тихо подвывает и прожигает меня взглядом. В тусклом свете фонарей цвет его глаз превращается из серого в пронзительно-желтый. Захватив куртку и крикнув родителям, что скоро вернусь, осторожно выскальзываю на улицу и плотно закрываю дверь. Волк стрелой сбегает по лестнице; я спускаюсь вслед за ним. Зверь подходит ко мне, прикусывает край одежды и тянет за собой.

— Приглашаешь? — с улыбкой спрашиваю я.

Хищник все так же нетерпеливо клацает зубами и издает негромкий лай, а затем срывается с места и трусцой бежит прочь из Деревни. Заинтригованная, я следую за ним.

Волк приводит меня в лес, к знакомому склону. Остановившись у подножия холма, замечаю на вершине одинокую фигуру. Ментор. В нерешительности оглянувшись на зверя, ловлю все тот же пронизывающий насквозь взгляд. «Время пришло», — проносится у меня в голове. — «Те слова все же должны быть сказаны». Глубоко вздохнув, я начинаю подниматься вверх по склону. Волк не отступает от меня ни на шаг и, когда я замираю в нескольких метрах от вершины, подталкивает меня мордой в спину. Хеймитч оборачивается. Я тону в его глазах, он сгорает в моих. Хищник хватает меня за рукав и тянет за собой, навстречу мужчине. Затем подходит к нему и точно так же подталкивает его ко мне. Волк не успокаивается, пока между нами не остается всего пара сантиметров, а моя ладонь не оказывается в руке ментора. Мы с удивлением наблюдаем за странным поведением зверя и смеемся в унисон, когда понимаем, чего он добивается. Все так же держа меня за руку, ментор слегка поворачивается к волку и интересуется сквозь смех:

— Так мы можем расценивать это как твое благословение?

Ответом ему служит одобрительное фырканье. Я задаюсь вопросом, когда эти двое успели познакомиться и подружиться, но секунду спустя у меня появляется еще один повод для удивления. Ментор обрывает смех, отпускает мою руку и делает несколько шагов назад, к лесу. Не понимая, что происходит, я порываюсь последовать за ним вглубь леса, навстречу ночной тьме.

— Стой! — я в недоумении останавливаюсь. Что заставило Хеймитча отступить?

Мужчина отходит еще на шаг, прячет руки в карманы и отводит глаза, устремляя взгляд в темноту.

— Ты хорошо подумала, детка? Если сделаешь еще один шаг, если подойдешь ближе, пути назад уже не будет. Я просто не отпущу тебя. Никогда. Это только твой выбор, и ты должна сделать его сейчас. Мрачный и нелюдимый бунтарь-мизантроп — не лучшая компания для юной Победительницы, у которой впереди целая жизнь. Но если ты все же решишь остаться со мной… стать моей…

У него срывается голос. У меня перехватывает дыхание. Продолжай, ментор. Не молчи. Мне нужно, чтобы ты сказал это вслух.

— Это навсегда, детка, — заканчивает свою мысль мужчина. — Я не привык пускать в свой мир каждого желающего. Я не настолько молод и наивен. И я не намерен вновь собирать себя по кусочкам, когда меня постигнет очередное разочарование — когда ты наконец поймешь, что я — не самая подходящая пара для такой, как ты. Когда ты уйдешь и заберешь с собой мою жизнь. Я умирал не раз — в Капитолии, на собственных Играх, вместе с семьей, с трибутами, которых тренировал, на церемониях Жатвы и по возвращении в Дистрикт. У меня было много жизней, но теперь осталась всего одна. И она — в тебе. Береги ее. Постарайся принять верное решение.