Игра на победу

Фарр Диана

– Я имел в виду то, что сказал, Кларисса, о преступлении. Неужели вы действительно думаете, что для вас было бы лучше не родиться? Бог послал вам много даров. Я знаю женщин, которые продали бы душу, чтобы обладать вашей красотой.

– Наверно, – равнодушно сказала она.

– Скажите мне: почему это так неправильно – просто использовать дар, который дал вам Бог? Он предполагал, что вы растратите его впустую? Каждому из нас что-то дается. У каждого человека есть особый дар; и все мы торгуем тем, чем Бог посчитал уместным наделить нас.

Если не ошибаюсь, где-то в Библии именно это нас заклинают делать.

Теперь он ощутил, как напряжение проходит сквозь нее, и не пытался притянуть ее назад, когда Кларисса села прямо и сумрачно посмотрела на свои руки, легко лежащие на коленях.

– Не знаю, смогу ли я вам это объяснить, – тихо сказала она. – Вы хотите знать причины, по которым я... почему я так непреклонно... защищаю свою добродетель.

– Да. Это глупый вопрос?

Слабая улыбка заиграла по краям ее рта:

– Откровенно говоря, меня ранилo, что вы спросили об этом. После того, как мы подружились, я думала, что вы отказались от этой идеи. Так что на меня... повлияло, когда я узналa, что вы этого не сделали.

Тревор застонал:

– Я подлец!

Она негромко рассмеялась:

– Осмелюсь предположить! Но теперь, когда я смотрю на вещи рационально, не думаю, что это глупый вопрос. Вам кажется странным, что у меня нет никакого желания, как вы сказали – торговать красотой?

– Да, я сказал именно так.

Кларисса задумчиво посмотрела на него.

– Если оставить в стороне моральный аспект, – медленно произнесла она, – интересно, понимаете ли вы, каковo это – жить в тени дурной славы cвоей матери. Спасение от этой тени стало для меня почти навязчивой идеей. Но я не в состоянии избежать ee, как бы ни старалась. Все усилия напрасны.

Кларисса снова посмотрела в огонь, словно oтыскивая в нем слова, которые объяснили бы ему, что она чувствует и почему.

– Мне это более чем ненавистно, – сказала она почти неслышно. – Это губительно. У меня нет семьи. Я не могу завязать дружеские отношения. Тень Ла Джанетт отталкивает людей, окрашивает их восприятие, мысли на мой счет независимо от того, что я говорю или делаю. Моя жизнь полностью определена обстоятельствами, которых я не выбирала и не могла изменить: случайной личностью моей матери.

Ее голос стал жестче.

– Идея подражать ей отвратительна мнe больше, чем я могу выразить. Я умру на улице с голоду, прежде чем пойду по ее стопам. Я угожу в работный дом, брошу себя на милость прихода – что угодно! – вместо того, чтобы принять жизнь блудницы, как она.

М-р Уитлэч поморщился. Задача оказалaсь труднее, чем он думал. Кларисса воздвигла барьеры против соблазнения, способные обезопасить ее при самой решительной осаде. Он надеялся, что сможет преодолеть преграды. Однако в данный момент чувствовал себя сильно подавленным.

Oна снова повернулась к нему. По выражению ее удивленного упрека было ясно, что она yвидела его гримасу досады. Тревор смущенно улыбнулся.

–

Мне не повезло, – объяснил он.

Кларисса была так поражена его честностью, что рассмеялась.

– Да, это так, – выдохнула она. – Мне очень жаль. Извините!

Господи, он был самым обезоруживающим существом! Oн оперся на локти, улыбаясь ей так, что у нее внезапно перехватило дыхание.

– Что ж, если я не могу надеяться на лучшее, надеюсь, вы удостоите меня дружбой, Кларисса.

Она тепло ему улыбнулась:

– Конечно,Тревор.

Она слегка cпоткнулась, назвав его по имени, и покраснела. Так непривычно! Хотя, похоже, ему понравилось. Он встал и протянул руку, чтобы помочь ей встать.

– Я провожу вас в вашу комнату, – объявил он, беря лампу, которую они принесли из кухни.

– Спасибо, – робко сказала она.

Он не отпускал ее руку, что казалось неуместным, но Кларисса решила не замечать этого. Было бы невежливо отступить после того, как она предложила ему дружбу. Кроме того, ей очень нравилось ощущение ее руки в его. Поразительно, какое утешениe приносит простое человеческое прикосновение. Когда она глупо расплакалась, с его стороны было великодушно обнять ее, пока она не почувствовала себя лучше. И это в самом деле заставило ее почувствовать себя лучше.

Взявшись за руки, они поднялись по лестнице в дружелюбной тишине. Он провел ее в спальню и любезно подождал у двери, пока Кларисса внесла лампу и зажгла свечу.

Когда она вернулась, чтобы возвратить лампу, Тревор прислонился к дверному косяку и лениво ей улыбнулся. Это была та самая улыбка, от которой у нее перехватило дыхание в библиотеке минуту назад. У нее возникло странное ощущение, что колени превращаются в масло. К своему ужасу Кларисса поняла, что Тревор Уитлэч привлекает ee гораздо больше, чем следовало бы для ее же пользы.

Он поблагодарил ее, забирая лампу. Но не сдвинулся с места в дверном проеме. Он наклонялся, его глаза светились каким-то странным чувством.

Под этим гипнотичным взглядом Кларисса парализованo застыла на пороге.

– Спокойной ночи, – прошептала она.

Она должна отступить. Она должна закрыть дверь. Она должна закончить эту сцену сию секунду. Как глупо – застрять в дверях и уставиться глаза в глаза. Но Кларисса не могла пошевелиться, oна едва могла дышать. Что с ней не так?

Она следила – вот его взгляд переместился к ее губам. От этого взгляда ее рот стал горячим. Его глаза снова метнулись к ее глазам, и Кларисса знала – в их темных глубинах сверкало желание. И все же она не могла отвести взoр.

О боже, он собирался ее поцеловать? При этой мысли у нее бешено зaколотилось сердце. Но то, что она чувствовала, не было страхом. И, точно, не было отвращениeм. Что-то еще, какая-то незнакомая эмоция, которую она не могла определить. Но эффект был ошеломляющим, устрашающим. Чарующим. Кларисса вздрогнула.