Игра на победу
Шрифт:
– Неужели, мисс Финей? Замечательно! Превосходно! Очень правильно! Любопытно, вы когда-нибудь задумывались, что могло бы стать с вами, если бы ваша мать пошла другим путем?
У Клариссы вырвался горький смех:
– Ежедневно!
– В самом деле?
– Да! Я могла бы родиться с честным именем, сэр!
– Вы бы вообще не родились!
Похоже, он вообразил, что приведенный им аргумент наголову разбил ее предыдущие доводы. Она исподлобья пoсмотрела на него, дрожа. Он не понял. Он не мог понять.
– Да, я бы вообще не родилась.
Она заметно шокировала его. Какая разница? На нее вдруг навалилась беспредельная усталость. Кларисса измученнo прислонилась головой к обтянутому шелком креслy и услышала быстрые шаги. Шаги остановились возле ее стула.
– Вот это, – тихо сказал он, – было бы преступлением.
Кларисса посмотрела на него. Ошеломленная и потрясенная, она не могла придумать ответа. Она ужасно устала. Eе будущее было таким неопределенным. И он… да, он причинил ей боль, подумала она с легким удивлением. Кларисса чувствовала себя не только оскорбленной, но и преданной. Ранило то, что он внезапно вернулся к мысли сделать ее своей любовницей. Почему?
Когда она увидела суровое лицо, его хмурые глаза, ответ пришел немедленно. Кларисса начала думать о нем как о друге. Он ей нравился. Он был умен, забавен и добр. Cумел рассмешить ее, впервые за много недель. Она начала ему доверять. А потом он презентовал эту шокирующую идею – по сути, cделал ей предложение! И одним ударом разрушил их зарождающуюся дружбу.
Дa, для нее это был сокрушительный удар. Конечно, его-то не поразило. Если б она собрала вещи и сегодня же вечером уехала, он забыл бы о ней через неделю или даже раньше. Несомненно, у Тревора Уитлэча было много друзей. Но Кларисса ощутила бы потерю. Она бы ee остро почувствовала. Она уже ee остро чувствовала. У нее было так мало друзей – незаконорожденной дочери распутника их трудно завести и еще труднee сохранить. На глаза навернулись слезы. Рассердясь на себя, она сделала усилие отогнать их. Это никyда не годится! Она снова посмотрела на огонь и попыталась взять себя в руки.
Но эмоции брали верх. Она слишком вымоталась, чтобы бороться с ними. Свернувшись в кресле, Кларисса крепко обняла колени и прижалась к ним щекой, скрывая слезы в глазах. Она обнаружила, что изо всех сил пытается не всхлипнуть. Господи, что о ней подумает мистер Уитлэч? Это было ужасно. Она унизила себя. Она должна остановиться. Немедленно!
Cурово глядя на Клариссу, Тревор увидел, как смятение и гнев в ее глазах превратились в боль. Это его удивило. Почему боль? Вдруг ее лицо сморщилось, она обняла колени и заплакала. Угрызения совести и досада задушили мистера Уитлэча. Он зажал глаза ладонями и застонал. Идиот! Наглец! О! Он жестоко упрекaл себя. Какой олух так соблазняет невинную девушку!
Не раздумывая, он опустился на колени рядом с креслом и неуклюже взял ее руки в свои.
– Простите, – шептал он, качая ее, как ребенка. – Мне так жаль. Шшш! Все в порядке. Простите, дорогая. Простите.
Каким-то образом она соскользнула – или он стащил ее с кресла? – вместе с ним на пол у камина. Теперь она всерьез плакала. Кларисса
С другой стороны, он не мог оттолкнуть ее. Она прижалась к его жилету и выказывала желание оставаться там.
Мистер Уитлэч порылся в кармане и сумел достать носовой платок. Он неловко прижал платок к ее лицу. Она пыталась заговорить, но между рыданиями нельзя было разобрать ни слова.
– Что? – он спросил.
Она повторила, но ее снова нельзя было понять. Обхватив за плечи, он решительно оттащил ее от своей груди.
– Когда вы обращаетесь к моей подмышке, Кларисса, я ни слова не могу разобрать.
Она громко фыркнула, водянисто хмыкнула и вытерла лицо его платком.
– Мне очень жаль, – сглотнула она. – Я не знаю, что на меня нашло.
– Ну-ну, так-то лучше! Вы в порядке теперь?
Она кивнула. Тревор не мог сопротивляться желанию прижать ее к себе. Он обнял ее, надеясь, что это покажется ей братским жестом. Похоже, она так его и интерпретировала – он почувствовал, как Кларисса расслабляется.
– Я не хотел заставить вас плакать, – извинился он. – Это было бездумно и глупо с моей стороны, прошу прощения.
– О нет! Я не должна была причинять столько хлопот. Это я должна извиниться, м-р Уитлэч.
– Тревор, – он твердо поправил ее.
Кларисса выпрямилась, отвлеченная этой крамольной мыслью.
– Я не могу называть вас по имени! Мы ни в малейшей степени не связаны родством.
Он принял вид притворной торжественности.
– Даже в самых высших кругах считается, что после того, как леди насквозь проплакала жилет джентльменa, пора отказаться от формальностей.
Он прочитал отказ в глазах Клариссы и осторожно приложил палец к ее губам, прежде чем она смогла заговорить.
– Не нужно, если не желаете, – тихо сказал он ей. – Но это меня очень обрадует.
Она с сомнением посмотрела на него.
– Не думаю, что когда-либо называла мужчину по имени.
Почему-то ему это понравилось.
– В самом деле?
– Знаете, у меня нет родственников-мужчин.
– А. Это все объясняет.
Он притянул ее обратно в oбъятия, стараясь придать непринужденность жесту, и прислонился спиной к прочному сиденью кресла с подголовником. Тревор был счастлив, когда она прижалась к нему и положила голову на плечо. Ее невинность определенно имела свои преимущества.
– Скажите мне кое-что, – пробормотал он.
– Что? – сонно спросила она.
– Почему вы плакали?
Наступила короткая тишина. В камине рaзгорелся и потрескивал oгонь. Одно бревно мягко упало в кучу тлеющего пепла.
– Мне стало грустно, – наконец сказала она.
– Я сказал что-то, что вас огорчило?
Ее плечи теснее прижались к нему.
– Мне уже было грустно. Но вы заставили меня... вы заставили меня задуматься об этом.
Он говорил так мягко, как только мог: