Игра на победу
Шрифт:
В его голосе дрожал смех, но Кларисса не видела ничего смешного. Она изо всех сил пыталась подняться по узкой лестнице, чтобы повернуться и сердито взглянуть на него.
– Как вы смеете? – она воскликнула. – Отпустите меня!
– Осторожней! – предупредил он, отпуская ее достаточно, чтобы она могла ухватиться за перила. – Я менее опасен для вас, чем полироль на этой лестнице.
Кларисса, затаив дыхание, вцепилась в перила. Она ощутила, что теряeт равновесие во многих отношениях. Но Тревор одной рукой обхватил ее за талию, удерживая. Его
– С вами все впорядке?
– спросил он.
Она посмотрела на него в безмолвном негодовании. Невозможный человек! Но Кларисса была полностью уверена, что если поскользнется, он ее поймает.
– Вы выбрали опасное место, чтобы напугать меня до безумия, – сказала она дрожащим голосом.
Он выглядел очень пораженным.
– Так и есть. Вернемся.
Кларисса подавилась возмущением:
– Где вы сможете начать снова, без сомнения?
– Вы читаете мои мысли, – сказал он. В самом деле, это должно быть противозаконным – следует запретить, чтобы у мужчины была такая обаятельная улыбка!
Одной рукой она держалась за перила, а другой подобрала юбки.
– Я иду на лестничную площадку, – сказала она ему с большим апломбом, – потому что стоять на лестнице бессмысленно. Но вы не будете допускать дальнейших вольностей, мистер Уитлэч.
– Я снова стал «мистером Уитлэчем»? – оплакивал он, следуя за ней. – Я должен извиниться?
– Это, безусловно, не повредит. Действительно, отвести меня в «Тюдоровскую комнату», чтобы снять с себя одежду! – Она остановилась наверху лестницы, ощетинившись.
– Чтобы снять немного одежды, – поправил он ее, приняв до смешного невинное выражение. – Я лишь имел в виду, что мы вытащим часть одежды из гардероба. Что, по-вашему, я имел в виду?
Она не могла придумать адекватного ответа. Гостеприимный хозяин подошел к двери роскошной спальни, которую она заметила вчера, распахнул дверь и поклонился, приглашая ее войти. Кларисса, смущенная, осталась наверху лестницы.
– Почему вы говорили такие возмутительные вещи? – потребовала она, чувствуя себя крайне глупо.
Он пoвернулся к ней и беспечно провел по ee щеке пальцем. Она ожидала насмешек, тепло его улыбки сбивaло с толку. Выражение его лица приглашало разделить шалость; она чувствовала, как рушится ее защита. Он взял Клариссу рукой за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза.
– Вы действительно не думаетe, что я буду навязывать вам мое внимание.
Его прямота вырвала из нее ответную честность:
– Нет.
Тревора внезапно стал совершенно серьезным.
– Спасибо, – с нажимом сказал он. – Я никогда этого не сделаю.
Она мягко ему улыбнулась:
– Я знаю это. Вы человек чести.
Беззвучный смех сотряс его плечи:
– О, Кларисса, не слишком доверяйте мне! Ваше определение чести отличается от моего.
Она
– Я не считаю правильным, что вы дразните меня, как, например, минуту назад.
Огонек юмора снова осветил его лицо.
– Вы будете рады узнать, что у моего безумия есть метод.
Она не могла не улыбнуться:
– Метод? Какой?
Он подмигнул.
– Я поселил шокирующие мысли в вашу голову, так что мои истинные намерения по сравнению с ними покажутся скучными.
Затем Тревор повернулся и направился в спальню. Он не тянул ее за руку, не хватал за локоть и не использовал какие-либо физические средства принуждения. Он просто взял свечу с собой. Кларисса волей-неволей должна была следовать.
Глава 14
Тревор оставил дверь за собой приоткрытой. Он прекрасно знал, что крайне неприемлемо вести Клариссу в эту комнату, и не был уверен, насколько далеко заведет ее естественное любопытство. Она действительно довольно нервно переступила порог, но тут же остановилась, как будто опасаясь, что в комнате таится какая-то инфекция, которую она может подхватить, если зайдет слишком далеко внутрь.
Меньше всего ему хотелось, чтобы Кларисса убежала, как испуганный жеребенок. Он небрежно отошел в сторону, притворяясь безразличным к ее присутствию. Это напоминaло приручение олененка.
Бесшумно ступая по роскошному толстому ковру, он пересек комнату и распахнул позолоченные двери огромного шкафа. Его рот скривился при виде пустых полок и колышков. В последний раз, когда он заглядывал в гардероб, тот был забит дорогими вещами. Шикарной розовой одеждой, с содроганием вспомнил Тревор. Теперь в задней части шкафа висели два платья, одинокие и выброшенные. Ни одно из них не было розовым. Помимо этого в шкафу не было ничего, кроме большой коробки. Он поднял ее и отнес на кровать.
Аккуратно поставив коробку, Тревор оглянулся через плечо – девушка все еще стояла в дверном проеме. Она, казалось, приросла к месту. Посмеиваясь, он подошел к ней и протянул свечу.
– Комната не укусит вас, – он заверил ее.
Кларисса вознаградила эту остроту легкой опасливой улыбкой.
– Полагаю, не укусит,– признала она. – Не знаю, почему она так на меня влияет.
– Тогда вxодите смело! Позвольте показать вам содержимое коробки. Даю слово, тaм нет ничего тревожного. – Он положил руку ей на талию и подтолкнул к кровати.
Подойдя к кровати, она остановилась и со страхом взглянула наверх.
– Зеркало не упадет на нас, не так ли?
Вспомнив энергичные действия, проходящие под зеркалом и не сбившие его, Тревор закашлялся:
– Я уверен, что не упадет.
Он снял верх коробки и вытащил дамский костюм для верховой езды. Вокруг них разлетелись клочья папиросной бумаги, и глаза Клариссы расширились от удивления. Свет в ее руке заколебался, и Тревор с большим присутствием духа вынул свечу из ее внезапно обессиленных рук.