Игра с отчаянием
Шрифт:
Тот поднял на неё глаза, а затем после небольшой паузы сдавленно кивнул. В этот момент он ощутил какую-то тяжесть на плечах, а затем, будто она говорила ему прямо на ухо, раздался голос Эношимы: “Теперь ты чувствуешь его вновь? Это прекрасное, всепоглощающее, безвыходное чувство отчаяния?”
Минато вздрогнул. Внезапно его мутный взгляд прояснился и он, словно чтобы отвлечься от слов Эношимы, торопливо заговорил:
— Да, это действительно так. Я слышу голос девушки, назвавшейся Эношимой Джунко — да, той самой, которая, по словам Тау, когда-то организовала тут убийственную игру, — уточнил он, видя выражение осознания на лице Ёшики. —
В этот момент Эрика чуть-чуть отошла от Супер Повелителя персон.
— Какая назойливая шизофрения, — прокомментировала Хина, сочувственно глядя на Минато. На недоумённые взгляды остальных она объяснила: — Я в какой-то степени понимаю, каково это — слышать голос в своей голове, который в самый неподходящий момент лезет со своим “ценным мнением”. Эх, если бы я раньше соотнесла его с тем, что услышала незадолго перед смертью, то была бы сейчас без дыры в туловище! — сокрушённо воскликнула она.
Тау в этот момент скривилась и заметила:
— Ну, справедливости ради, ты действительно любишь какую-то дрянь, типа тех стрёмных певиц с мужским голосом или своей убогой сестры.
Хина хмуро взглянула на неё исподлобья. В этот момент Марибель поинтересовалась:
— Получается, вы, Хиганбана-сан, слышали голос Тау в своей голове?
Хина кивнула.
— Она комментировала некоторые мои пристрастия, когда я делала комплименты чему-то интересному, лишь бы поспорить! — посетовала Хиганбана. На недоумённые взгляды окружающих, буквально спрашивающие её: “И тебя это не смущало?!”, она пояснила: — Наверное, нормальному человеку внезапные голоса в голове показались бы странными, но я сама всегда была самой странноватой из нас семерых, так что подумала, что это авторская задумка. Правда, в итоге выяснилось, что игнорировать эту проблему было не лучшим решением, — с кривой ухмылкой заключила она.
На некоторое время в зале повисла тишина. Все молчали, переваривая полученную информацию. Вдруг Ёшики сердито сплюнул, привлекая всеобщее внимание.
— В чём дело, Кишинума-сан? — поинтересовалась Хина, склонив голову набок.
Ёшики даже не взглянул на неё. Сейчас он смотрел исключительно на одного человека в этом зале.
— Ну и придурок же ты, Арисато, — вдруг отчётливо произнёс он.
Минато от неожиданности растерял весь свой виновато-мрачный ореол и в шоке уставился на Ёшики. Тот же уверенно продолжал:
— Да, ты придурок. Его столько времени изводит какая-то сумасшедшая баба, а он молчит, как партизан! Ты какого чёрта никому ничего не говорил?!
Минато смутился.
— Но ведь ты тоже молчал о своей девушке…
— Это другое! — возразил Ёшики, чувствуя, как у него предательски заалели щёки. — Она за пределами этой школы, и исправить ситуацию можно только выбравшись отсюда. Но твоя-то проблема здесь, совсем рядом! Нашёлся мне тут герой — решил один бороться! А кто нам до этого втирал про важность доверия и взаимопомощи, а? — ехидно поинтересовался он.
— И ты бы попытался мне помочь? — с вымученной улыбкой спросил Минато.
Ёшики принял оскорблённый вид и, ни секунды не колеблясь, решительно ответил:
— Естественно! После
Та энергично закивала.
— Я бы ни за что не оставила вас в беде, Арисато-сан, — произнесла она. — Я и правда хотела бы вам помочь, но вы всё время бегали от меня, и мне было сложно заставить себя сделать что-то более полезное. Простите.
Минато взглянул на своих товарищей. На их лицах читалась уверенность в своих словах, они ободряюще улыбались ему. Эношима что-то говорила, но Минато впервые за долгое время без труда пропускал эти слова мимо ушей. Его мысли были намного громче всяких безумных призраков — они звенели тысячей торжествующих колоколов, выражая какую-то необлачимую в слова радость и теплоту. Минато прикрыл глаза и улыбнулся товарищам в ответ искренней благодарной улыбкой.
— А знаешь, Хан-сан, — начал он спустя пару секунд, отведя взгляд, — наверное, я испытывал этот необоснованный страх перед тобой и тем, что ты меня раскроешь, потому что интуитивно чувствовал: ты можешь понять, сверхъестественный ли это феномен или плод моего больного разума.
Марибель в удивлении склонила голову набок. Затем она с кривой улыбкой заметила:
— Ну, если бы эта вульгарно одетая барышня была создана вашим подсознанием, я бы немного в вас разочаровалась, Арисато-сан.
Минато слегка смутился. Он видел Эношиму всего единожды, но всё равно в общих чертах запомнил, как она одета, и теперь ему стало слегка стыдно за то, что Марибель видит рядом с ним подобную личность. Игнорируя комментарии Джунко на тему занудства Супер Мечтательницы, Минато сделал глубокий вдох и произнёс:
— Как бы то ни было, я даже рад, что ты подтверждаешь её существование. Это значит, что я ещё не окончательно сошёл с ума. — Чуть помолчав, он опустил глаза и, глядя расфокусированным взглядом в пол, произнёс: — На самом деле, у меня уже давно есть подобный страх — страх того, что я в какой-то момент сошёл с ума. События последнего года, даже ещё до попадания сюда, кажутся слишком нереальными, слишком причудливыми, чтобы быть правдой. Периодически я думаю: а что, если на самом деле ничего вокруг меня нет? — Он поднял голову и с пытливой мольбой посмотрел на Марибель и Ёшики. Те молчали, не до конца понимая, куда он клонит. Тогда Минато со вздохом продолжил: — Иногда мне кажется, что всё происходящее — бред моего больного мозга, а я сам уже давно нахожусь в какой-нибудь психиатрической лечебнице после неудачной попытки самоубийства…
На лицах остальных отразился шок. Ёшики и Марибель смотрели на него в неверии, пока она с горечью раскрывал перед ними душу. Наконец, Ёшики осторожно заметил:
— Ты не похож на человека, который мог бы хотеть покончить с собой…
Минато горько усмехнулся.
— Возможно, — ответил он и, чуть помолчав, продолжил: — Но так и есть. Однажды Эношима сказала: “Ты уже испытывал чувство отчаяния”. И она совершенно права. После того, как мои родители погибли, я потерял всякий интерес к жизни. Проходя по мосту над рекой, мимо оживлённой трассы или железной дороги, я постоянно думал: “Что если я сделаю всего шаг в эту сторону?” Но в итоге я не находил сил даже закончить всё это. Так я и жил несколько лет подряд — не чувствуя никакой радости, безразличный к своему будущему, с одним лишь постоянным вопросом: “Почему я не умер в тот день вместе с ними?”